Я взялся за заказы. Их было мало — народ к этому времени только просыпался. К обеду будет больше. Вечером клиенты не дадут продыху. Сергей все пил свое пиво и таращился в одну точку. Я с интересом оглядел его: высокий, стройный, светловолосый, — такой тип мужчины, который представляется любой шестнадцатилетней девчонке верхом совершенства. Странно, чего он не идет домой, мельком подумал я, но тут Серега словно уловил мои мысли и сам ответил на мой вопрос.
— Домой идти неохота. Вчера с женой поцапался…
Ах, ну конечно же. Тупик семейного лабиринта. Ссоры и вынужденные примирения. Мне всегда казалось непонятным, для чего люди сочетаются браком, чтобы потом искать себя в семейных баталиях. Если уж идти в загс, то с твердой уверенностью, что отношения никогда не примут склочный оборот. Или я чего-то недопонимаю?
— А в чем проблема? — поинтересовался я, нажимая на кнопки.
— Да ну ее! — Он раздраженно махнул рукой. — Забери, говорит, сына из детсада. А у меня планы на вечер. Я ей: ты и забери. Хрен там! У нее встреча с подругой. Важная встреча, черт ее возьми. Дома сидит, нигде не работает и думает, что деньги сами приходят. Я ей сказал: может, твоя подруга будет убираться у нас дома? Ну и пошло-поехало…
Да. Весомо. И причина-то вся в том, что никто не хочет признать себя как часть целого. Индивидуализм не позволяет. Один делает все для блага семьи, второй — иждивенец. Реальность в семьях? Очень похоже.
— Пусть забрала бы бабушка. — Я пожал плечами.
Он посмотрел на меня, как на психа, а потом, видно, посчитал, что в этом смысле толку с меня как с мумии крови, и перекинулся на другую тему.
— Неплохой объем прет, — заметил он, делая жест сигаретой в сторону печатной машины.
— Ну. Нормальный. До сентября можно наслаждаться жизнью. Осенью такого не будет, сам знаешь. В этом плане лучше бы уж наша зарплата была не сдельной.
Я так говорил, а сам вспоминал январь — время после новогодних праздников. В те дни исчезало даже мимолетное желание сесть на твердую ставку: создавалось впечатление, что все клиенты мира разом осадили салон Фуджи-фото с кучами пленок. С январской зарплаты я смог себе позволить сменить дома мебель.
— Это точно, — вторил Арсланов. Я даже вздрогнул. Черт меня побери! Размышления, оказывается, здорово затягивают и отрывают от мира. Интересно, что бы Серега подумал, если бы застал меня ночью рядом с машиной, разглагольствующего попутно то с самим собой, то с людьми на фотографиях? — Еще этот новый оператор! — Он сказал это со злостью, но я безошибочно распознал за ней волнение.
— Не думай о плохом, — подбодрил я его. — Этот этап мы уже прошли.
— Прошли? — Арсланов хмыкнул. — Ты что, знаешь, о чем думает Байдаков? Может, он нам глаза заливает, а сам уже все просчитал?
Это было сущим наказанием для Сереги Арсланова. Андрей Байдаков как-то раз заикнулся, что было бы неплохо принять на работу четвертого оператора, мотивируя это нашей будто бы усталостью и якобы частыми погрешностями в работе. Сказать прямо, мы тогда действительно расслабились, но слова управляющего заставили нас встревожиться не на шутку. Возникла естественная реакция: тебе ищут замену. Это можешь быть и не ты, но кто готов ручаться? Даже если все останутся — в мире и согласии, — зарплата все равно укоротится на четверть. Серега Арсланов уже не сможет попрекнуть жену своей работой, я потеряю драгоценные часы над заказами, что пугало меня куда больше, чем понижение зарплаты.
— Куда деваться: частная лавочка она и есть частная лавочка, — продолжал гнуть свое Арсланов. — Пашешь, пашешь, а потом — пошел ты подальше.
— Мы знали, на что идем, — сказал я.
— Да, — кисло согласился он. — Знали. Только все равно неприятно. Не ценят наш труд. Вот посидели бы они на нашем месте. Поняли бы тогда, чего стоит одна ночь с заказами.
— Они бы посидели. Открой свою фирму, найми персонал.
Он радостно улыбнулся, словно только что раскусил сложнейший ребус.
— Вот-вот. Это ведь не для нас. Нет в нас предпринимательской жилки. Мы просто трудяги. Но любому работнику нужно, чтобы его уважали.
— Сменил бы работу тогда. Тебя сюда не уважать приняли, а работать. И потом, процент для брака отведен вполне допустимый. А уж если ты его превысил — кому платить, как не тебе?
Он опять посмотрел на меня странно. Он сам был странный сегодня и разговаривал странно. Пока я наслаждаюсь снимками, считая зарплату побочным продуктом, Серега выискивает в своей работе недостатки. Я так думаю: пришел, значит работай. Нет — дорога свободна.
Появилась Марина Кудрикова с конвертом в руке. Сегодня она была в туго обтягивающих брюках, однако блузка, следуя традиции, наполовину открывала большую грудь.