Я проверил, как там мой друг возле двери. Он сидел на прежнем месте и разглядывал рану. Когда я приблизился, он медленно поднял голову. Чувствовалось, каких усилий ему это стоит. Но он все еще оставался жив, хотя почти весь коридор был залит кровью, и его глаза наполовину остекленели. Я поразился, сколько в человеке содержится крови! Если так пойдет дальше, кровь, в конце концов, закапает на головы соседей внизу. Поэтому мне следовало поспешить.
Парень опустил голову, вздохнул, покрепче прижал рану рукой и застыл.
Я осторожно подкрался к ванной двери. На мгновение мне стало нехорошо: создавалось ощущение, что ванная пуста, и парень у входа наврал. Но тут же мой слух различил шум льющейся воды, — это объясняло, почему Иван тоже не скачет по квартире после всех этих звуков и проклятий на мою голову. Он их просто не слышал.
Я опять вернулся в коридор. Мне следовало торопиться, но я не мог оставить того парня у себя за спиной: никогда не знаешь, что в следующую секунду может прийти ему в голову. Тот изучал рану на животе. Кровь хлестала уже не с такой силой, и, когда я его окликнул, он уже не поднимал головы. Второй человек распластался в комнате — там, где я его оставил. Похоже, с этими двумя проблем больше не будет. Пора переходить к главному блюду.
Я изо всех сил дернул дверь в ванную и вырвал защелку. Дверь распахнулась, а там, в наполненной водой ванне, сидел мой старый знакомый, Иван Скворец, и поливал себя из душа. Он что-то даже напевал вполголоса себе под нос, когда же я ворвался внутрь, он замолк, выронил душ, который издал резкий лязг, ударившись о дно ванны, и уставился на меня озадаченным взглядом.
— Эй, ты чего?
Я видел, как под водой извиваются черные волосы на его животе, видел его толстый член, вставший по стойке смирно. Иван даже не собирался подниматься, продолжал сидеть в ванне, глядя на меня без страха, а всего лишь удивленно. Они всегда удивляются, когда что-то идет вопреки правилам. Они оказываются не готовы к переломам. Уже можно было сказать, что поход в этот дом принес мне удачу, однако остановиться на полпути я не мог.
— Слышь, я тебя знаю! Ты из магазина!
— Именно так, — ответил я и выставил нож перед собой.
Теперь до него дошло положение вещей, и он захотел подняться, но испуг ему воспрепятствовал. Испуг пригвоздил его к скользкой белой ванне; душ продолжал пускать струи воды, образуя на поверхности водовороты, и волосы на животе Ивана покачивались им в такт.
— Ты чего? Слышь, не надо. Кончай, братан, ты чего!
Его взгляд стал затравленным, потому что я застал его без экипировки. Не было под рукой телефона, ни машины, ни денег, ни друзей, — последние лежали в квартире, мертвые. Он был гол, и казался обыкновенным человеком, таким же, как я. Я пожалел, что рядом нет Ирины Галичевой. Сейчас она бы поняла, что я был прав. Но, с другой стороны, мне не хотелось стоять перед ней с окровавленным ножом в руке.
— Простой вопрос. — Я остановился рядом с ванной и прислонился к раковине. — Один вопрос, и, можешь считать, мы все выяснили.
Он молчал, не отрывая от меня безумных глаз. Он мог бы со мной справиться, захоти он этого — все же у меня не пистолет, а обыкновенный нож, — но он впервые был в положении Адама, а я, его Господь, явился к нему требовать ответа.
— Ты понимаешь меня? — пытался я достучаться до его сознания. — Вопрос. Один всего вопрос. Способен ты ответить на один вопрос или нет?
— Какой вопрос? Ты чего, козел, делаешь? Я же тебя убью потом! Ты чего делаешь?! — Он окаменел на секунду, мигнул, уставившись на меня, а потом вдруг заканючил — Братан, убери нож, айда поговорим! Слышь, зачем тебе это? Давай разберемся, чего я тебе сделал?
— Вопрос, — напомнил я, взмахнув ножом, и он сразу же заткнулся.
— Какой вопрос? — прошипел он. — Какой еще вопрос?
Ванна наполнялась. Скоро вода перельется через край и затопит весь пол. А там, у входной двери, кровь уже просачивается между половыми досками.
— Как ты думаешь, что сделал бы Бог, если один из ангелов вздумал бы самолично вершить людскими судьбами?