— Как объем? — снова спросил он. Я забыл указать на еще одну непреложную обязанность управляющего салона Фуджи-фото. В то время как Коновалов набирал девиц на должность приемщиц, Андрей Байдаков с ними спал. По моим грубым подсчетам выходило, что он уже должен был пропустить по третьему кругу всех доступных жительниц города. С этой стороны казалось странным, что его фотография до сих пор не украшает мемориальную доску, посвященную жертвам чумы 20 века. Видать, Бог его бережет.
— Нормально, — отозвался я, не повернув головы. — Лето ведь. Правда, хотелось бы больше.
— Угу, — промычал Байдаков. — не ты один такой. Вспомни, как было раньше: заказов как грязи. Это сейчас народ от пленок нос воротит. Пожрать бы.
— Люди вряд ли перестанут этим заниматься. Я так думаю: если уж ты подсел на наркоте, никуда тебе не деться.
— Хм, — произнес Байдаков, и это прозвучало как сомнение. Он помолчал немного, потом вдруг спросил — Фотоаппарат имеешь?
— Имею. — Я водворил на место последний трак и закрыл крышку. — Зенит. Только я редко им пользуюсь.
— Ага, — обрадовался Байдаков. — А чего?
Я пожал плечами, опустился на мягкий стул напротив него, тоже закурил.
— Поводов нет. Иногда смотришь на закат и думаешь: вот где красотища-то! Естественно, фотоаппарата под рукой не оказывается. А снимать пошлятину душа не лежит. Я бы снял НЛО. Если бы заметил с балкона.
Байдаков запрокинул голову и искренне расхохотался.
— Был прикол, — сообщил он. — Еще до тебя. Нормальный клиент пришел, заказал все по одной. Явился за заказом, и чуть не вцепился в приемщицу: у меня, кричит, на снимке привидение. Было правда занятно. Стоит группа на фоне высокий елей, а чуть в стороне — неясное пятно. Точь-в-точь силуэт человека. Тип тот здорово расчувствовался. Заявил, что отправит снимок в журнал. Я не стал его разочаровывать. Пятнышко это очень напоминало блик от солнца.
Он задумался с улыбкой на губах, вероятно, вспоминая детали давнего эпизода.
— Но бывают же случаи… — задумчиво проговорил я.
Он сразу же стал серьезным.
— Да, — согласился он, закуривая новую сигарету. — Бывают. Один парень рассказывал мне, как снял луну. Встречал когда-нибудь заказ с луной?
Я удивленно посмотрел на него и покачал головой. Точно, никогда о таком не задумывался. Люди снимали все, что только попадалось под руку. Иногда просто потолок своей спальни или асфальт. Солнце не было резона фотографировать — ни одна вспышка в мире не перебьет его сияния. Но вот луну… Черт, я снова почувствовал изумление: почему никому не придет в голову снять луну?
— У него была неплохая аппаратура, — продолжал рассказывать Байдаков. — Он щелкнул луну, потому что на пленке оставался свободный кадр, и нужно было его доснять, чтобы отнести пленку на проявку. Ну вот. Потом он посмотрел на фотографию и обалдел. Говорит, на диске виделся человеческий череп. Парень вызвал оператора, но тот сам ничего не понял. А однажды я слышал, как кто-то щелкнул лужу. Обычную лужу после дождя. А после печати в этой луже появилось изображение города. Не иначе, окно в другое измерение.
Мы несколько секунд молчали, обдумывая все это. Я, впрочем, не испытывал возбуждения. Меня больше привлекала реальная жизнь. Именно ей я отдавал предпочтение, а не каким-то там черепам на лунном диске или потусторонним городам. Насчет этого существуют специальные журналы, но пока ты сам не столкнешься с чем-то таким, ты вряд ли проникнешься загадочным и необъяснимым. Наверное, после таких вот случаев люди становятся философами и кончают жизнь тем, что пускают себе пулю в лоб или принимают цикуту.
Байдаков посидел еще немного, а потом сходил в магазин за пивом. Мы проболтали с ним еще около двух часов, — он пил пиво, а я курил сигареты, — пока не приехал Ефремцев и не привез заказы. После этого они вдвоем залезли в машину и отправились по своим делам.
Я оглядел заказы. Их было не очень много. Люди в выходные стараются выбраться на природу или просто сидят дома перед телевизором. Но я был твердо настроен растянуть эти заказы до самого утра. В принципе, если опустить материальный интерес, мне нравились выходные. Не нужно было гнать лошадей, и я получал возможность в полной мере насладиться тем, что выдавал мне печатный агрегат.
Глава 7.
Итак, отличия. Кажется, я собирался остановиться именно на них, если мне не изменяет память (что случилось со мной лишь однажды, когда я грохнулся с велосипеда об асфальт и первые полчаса после аварии не мог вспомнить собственное имя). Все многообразие жизни, что пытаются отразить в своих трудах художники и философы, нигде не находит такого яркого отражения, как на фотоснимках. Фотографии наделены уникальными свойствами — разрушать до основания все догмы. Выведите три основных правила поведения человека, и люди вмиг запишут вас в гении. Но попробуйте сделать то же самое, сидя за принтером фирмы Фуджи, и о вас никогда не узнают. Мерно гудящий аппарат раздавит вас в самом зачатке ваших теоретических изысканий.