Сакура достала из рукава кимоно два простеньких, но хороших ножечка. Такие хорошо иметь при себе на всякий случай. Зачастую, неприятный и опасный. Один она попросила Сано вонзить в тушку, второй метнула сама. Ножи проткнули красное мясо с прожилками жира, но по-разному. Один вошел по самую рукоять — тот, который Сано без особых на то усилий вонзил первым. Второй же торчал из туши, демонстрируя часть лезвия. Бросок был не из слабых, хорошо отточен, резок и быстр. Но даже при таком раскладе лезвие не вошло до конца, что подтверждало теорию Сакуры.
— Но зачем тогда выбирать именно такой способ убийства? Не проще было просто заколоть? — задумался Шинпачи.
— Возможно, — подал голос Сайто. — Убийца побоялся, что не сможет застать кузнеца врасплох. Напасть неожиданно.
— Или решил, что в открытом противостоянии не справится с ним. Все-таки покойный был очень умелым и опытным бойцом.
— Только зачем он выколол бедняге глаза? — спросил Нагакура.
— Этого… этого я не знаю, — ответила Сакура. — Но очень хочу выяснить.
— Я так понимаю, ты хочешь помочь нам в расследовании, Рензио-кун? — спросил Саноске.
— Он, возможно, погиб по моей вине, поэтому для меня это дело чести, — сказала Сакура, совершенно не таясь.
— Понимаю, — кивнул Сано.
Эти слова, да и все сегодняшние действия Сакурая начали потихоньку располагать самурая к этому юнцу. Но причина, почему он до конца не мог распахнуть перед ним свою доброжелательную душу стояла позади, за спиной Соджи, молча наблюдала за всем происходящим.
— Саяра-сан, можно вас на минутку, — обратился Харада к любимой женщине.
Вишня скоро отцветет. У берегов реки, у самой кромки воды розовой каймой собрались лепестки. Небо смотрелось в водную гладь, отражая каждое одинокое облако, заблудившиеся в голубой бесконечной долине. Саяра ждала вопроса от Харады, поглядывая то на него, то на местные пейзажи. Первая заговаривать не решалась, пусть лучше начнет он, тогда будет понятно, что говорить и, главное — как, в какое русло направить разговор, чтобы их обоих не занесло не туда.
— Видимо, я не все знаю о твоей прошлой жизни, — сказал Саноске, внимательно посмотрев на Саяру. Та была спокойнее, чем водная гладь, под которой ключом бьет жизнь.
— Ты мне тоже о себе не все сразу рассказал, пуская в свою жизнь постепенно, — ответила Саяра. — Что же касается Сакуры…рая, то мне хочется, чтобы ты знал — у нас отношения иного рода. Не те, о которых ты подумал изначально, Сано-сан.
— Тогда какие же? Поясни, Саяра, потому что мне очень хочется тебе верить, — сказал Харада.
— Отвечу тебе честно и не таясь, этот человек мне очень дорог. Но не как мужчина. Нас связывают отношения иного рода, — Саяра ненадолго замолчала, задумалась о чем-то. — Он не имеет на меня виды, можешь быть спокоен, — вкрадчиво сказала девушка.
— А вот мне показалось, что имеет, — усмехнулся Саноске.
— Тебе показалось, — в голосе Саяры появились стальные нотки. — Он не тот человек.
— Не тот? Любой мужчина при виде тебя… Поганых мыслей у него в голове будет, как тараканов. Так что не надо. Таких вот с виду холодных юнцов я знаю назубок.
— Да почему все люди считают, что если мужчина и женщина общаются, между ними обязательно есть романтическая связь? Неужели род людской настолько прогнил, что никаких других чувств, потребностей и желаний для них просто не существует?
— Не горячись, — Харада немного опешил. Он впервые за долгое время видел, как Саяра искренне злится.
— Сано-сан, неужели ты сомневаешься в моих чувствах к тебе? Зная обо мне то, чего я никогда никому не рассказывала, неужели ты до сих пор не веришь в мою искренность? — глаза ее лихорадочно заблестели.
Она так открыто смотрела на Хараду, что самурай не нашел слов, чтобы что-то ответить. Пусть Саяра и не могла раскрыть ему тайну личности Сакуры, чтобы оправдать свое имя, но ее честность и искренность были не подделкой — в остальном она не лгала.
— Теперь можно вздохнуть спокойно. Я всегда знал, что такие сопляки не в твоем вкусе, — на его слава Саяра слабо, но все же улыбнулась. — Но он такой… немного мутный…
— Это вторая ваша встреча, Сано-сан, — Саяре захотелось дать самураю подзатыльник. — О человеке нельзя судить так поспешно, поверь мне. Он может показаться слишком холодным и неприступным, даже отталкивающим. Но это вовсе не так. Он, на самом деле, очень чистый и замечательный человек. Жемчужина, каких мало. И не надо принимать все за романтические чувства. Он как брат мне, как родная кровь, Сано-сан. Понимаешь?
Саяра резко замерла, вспоминая тот самый день, когда Сакура не сбежала, а вернулась за ней. Спасла ее. Пусть в глазах этой девушки холод, но в груди бьется очень горячее сердце. Саяра знала это не понаслышке.
========== Глава 6 ==========
Она уже не кричала. Хрупкие плечи тряслись, из разбитой губы безостановочно стекала
по подбородку алая кровь, капая на застиранные желтоватые простыни казарм. Комендант, которому нынче в распоряжение досталась такая красота, церемониться не стал, да и в побоях сдерживать себя тоже. Саяра практически не чувствовала своего тела. Как и души. Всех ее близких людей вырезали как коров на скотобойне. Банды Степных волков[*] больше не было. Не было больше той славной и беззаботной жизни. Жизни во имя правды и справедливости, пусть и способы их достижения было сложно назвать гуманными и честными. Теперь это всего лишь призрак прошлого. Саму Саяру избили, и вот-вот надругаются. Ее, дочь дворянина, деву благородных кровей, по жизни помотало совсем не благородными ветрами, видела она совершенно неблагородные вещи и делала подчас тоже. Но не жалеет. А сейчас ей придется перенести самый большой позор в своей жизни.
— Говорят, ты была лекарем у них, девочка, — комендант, который участвовал в казни банды, провел крепкой рукой по красивой, полуобнаженной спине. Саяра съежилась, стараясь уйти от прикосновения. — Ты не участвовала в грабежах этих благородных бандитов, а? Благородных, как же? Так их обычный народ называет. По мне, так всего лишь бешеные псы, отребье.
— Эти бешеные псы едва не откусили твоему хозяину руку по локоть, — не выдержала Саяра, за что тут же получила удар по лицу.
Комендант поморщился.
— А, может, мне и не сдерживаться вовсе, а? Говорят, у вас была еще одна баба, помимо тебя и той, убитой дворняжки. Вот ее-то я сберегу и для своего господина. Он давно хотел посмотреть на одну из Степных волчиц. Живую. А ты, чувствую, после этой ночи дух испустишь.
— Она тебе не по зубам. Только не такой шавке как ты, — Саяру трясло. Как в предсмертной агонии трясет больного лихорадкой. Она не осознавала, что творит. И даже очередной удар не привел бедную девушку в чувства.
— Скажи мне, кто из вас был девкой главаря? Или он развлекался с каждой? А, может, он вовсе не женщин предпочитал? — мужчина жутко расхохотался. Саяра стиснула простынь тонкими пальцами. Этот ублюдок не имеет права говорить так о Нашимуре. Не имеет. Он был самым благородным человеком из всех, кого Саяра знала.
— Что, такому лизоблюду как ты, завидно? — она ядовито заулыбалась, чем вызвала волну гнева у мужчины.
Тот вновь занес руку для удара, но на этот раз его остановила быстро отъехавшая в сторону створка. Перед комендантом и Саярой появилась мечница. Первый догадывался, кто она такая: высокая, бледная, в красных и черных одеждах на китайский манер, расшитые золотым узором дракона — один из подарков Нашимуры после засады на иностранных купцов. Почему красные и черные? Слухи ходили, что от крови, которой на облачении такого цвета и не видно вовсе. В руках она держала меч, с пальцев по гарде стекала кровь, соединяясь где-то со струйками алой жидкости в середине сверкающего лезвия. Но больше всего камнемета поразил взгляд: жестокий, пронизывающих, с холодным безумием где-то на дне синих глаз. Точно, Акума[1].
— Охра… Охрана, — завопил мужчина.
На что Сакура вытянула левую руку, свободную от меча, вперед, сжимая за слипшиеся от крови космы головы. Это были охранники местного коменданта, в глазах которого небывалый страх, сменился на дикий ужас. Куран стремительно метнулась вперед, откинув отрубленные головы в сторону. Лишь пламя свечи слегка дрогнуло. И комендант завопил от боли. Рука, которой он намеривался ударить Саяру, теперь отрубленным куском мяса валялась в стороне. Дикие вопли, что раскаты грома, становились все громче. Пока всего один, четкий, едва уловимый взмах меча не лишил садиста жизни. Сакура смахнула с лезвия кровь одним точным движением, и с грацией вернула меч в ножны, звонко щелкнув о них цубой. Посмотрела на избитую и зареванную Саяру.