- Я деловой человек, Сержант. У меня большое дело, настолько большое, что тебе сразу не понять.
- А мне и не надо, Гур, - перебил я его, уже в душе пожалев, что сюда приехал. Он мне откровенно не нравился.
- Не перебивай, я этого не люблю.
Я налил водки, но уже не в рюмку, а прямо в пиалушку, выпил, закурил и сказал:
- На этом пароходе ты командир, но запомни: мной тебе никогда не командовать. Я простой моряк, но это только для тебя слова, а для меня это моя жизнь и я в ней что-то значу.
- Вот-вот, - со смехом продолжил лн, - я об этом и хочу с тобой поговорить. Я не верю в случай. Случай - это удел слабых, но жизнь повернула так, что нас свел случай в армии, а главное - случайная встреча летом в Красноводске.
- Я думал, ты забыл меня, Гур.
- На Востоке помнят доброе дело всю жизнь. Вся моя семья тебе благодарна за то, что ты сделал для меня, особенно мой старший брат. Ты мне нужен, Сержант, - вдруг без всякого перехода, в лоб сказал он, - очень нужен. Я доверяю тебе и хочу, чтобы ты доверял мне.
- Гур. Мы уже не в армии. Там я тебе доверял и готов был идти с тобой в бой, если бы этого потребовала от нас... - я хотел сказать Родина, но мой пьяный язык выдал другое: - обстановка.
- Вай-вай - зачем воевать? Я не хочу. Ты мне веришь? - спросил он.
- Да. Я тоже не хочу воевать, хотя думаю, что это умею делать на своем танке.
"Лучше казаться пьяным и нести чушь, - подумал я, - возможно, тогда мы доберемся быстрее до другого берега".
- Кури. - Он протянул мне пачку "Кэмела".
- Благодарю, но я лучше свои. Уже привык.
- Ты не прост, Сержант, далеко не прост.
- Проста женская рубашка, да и та с секретом, - ответил я и снова плеснул в пиалу. - Будь здоров, и пусть цветет дерево твоего дела. Гур, за тебя. - Я выпил, и мне стало чертовски хорошо на этой планете. - Говори, что тебе надо? - спросил я.
- Ты спешишь? - спросил Гур.
- Я нет - торопится водка, - рассмеялся я и устроился поудобнее на подушках. - Говори.
- Мне надо на ту сторону, - тихо, но внятно проговорил он, - в Иран.
Хмель вылетел из головы, как и не было выпитого. Я смотрел на него, просто обалдев от его слов.
- Куда? - удивленно спросил я. - Куда? - повторил снова. - В Иран? Да ты в своем уме... я же не извозчик, я моряк.
- ... плавающий в Иран, - закончил он мои слова.
- Плавает говно, а мы ходим.
- Сам придумал или кто научил? - спросил Гур.
- Этим словам ровно столько, сколько люди ходят по морю, - ответил я гордо и снова налил пиалушку. "Уж лучше напиться, чем вести такой базар".
- Не торопись, Сержант. Не торопись. Ты хорошо подумай - у нас есть время. Отдохни от трудов своих морских, а потом поговорим, но ты отдыхай и думай. Выпьем.
- Выпьем, - ответил я, и мне показалось, что я уже хорош и пора мне в люлю.
Как будто прочитав мои мысли, он предложил выйти на воздух. Дождь закончился, и стояла чудесная азиатская ночь. Как ни странно, кругом не было ни души, словно мы были совершенно одни в этом доме. К нам подошла девушка-туркменка и обратилась к Гуру на своем языке. Он ей что-то промямлил, и она ушла, как мне показалось, засмеявшись.
- Деньги! - вдруг начал Гур совершенно трезвым языком и как-то задумчиво. - Деньги! Все беды в мире из-за денег или из-за их отсутствия. И знаешь, есть люди, кому богатство не по плечу, но они суетятся и наживают только неприятности, а порой и беды.
- Опять философия, Гур. Пойдем еще треснем по сотке и спать.
- Тебе уже приготовили комнату - там все есть. Извини, но мне надо отлучиться до утра. Ты еще будешь спать, когда я вернусь. И запомни - ты здесь хозяин и твое слово закон. Спокойной ночи, Сержант. Отбой, - добавил Гур и скрылся в темноте.
Сзади раздались шаги. Я обернулся. Рядом стояла девушка-туркменка, та что говорила с Гуром.
- Я провожу тебя в постель, Сержант.
- А ты кто - ефрейтор? - засмеялся я.
- А что такое ефрейтор? - игриво спросила она.
- Ладно. Пошли.
Мы поднялись на второй этаж, и сразу, слева от лестницы, она открыла дверь в спальню. Горел ночник, освещая только огромную, как футбольное поле, кровать.
- А выпить? - промычал я.
- Все готово, Сержант. - Она включила большой свет, и я увидел у стены тележку - сверху фрукты и фужер, внизу бутылки.
- Тогда все о*кей, ефрейтор. А почему ты называешь меня - Сержант? - спросил я, просто не желая, чтобы она уходила. Все-таки сорок дней без баб.