- Майор, следи за базаром.
- Хорошие здесь не сидят.
- Как знать, майор, где сейчас хорошие, где плохие. О себе я думаю, но эту Бочарову вытаскивай.
- Это твое условие? - спросил он.
- Нет, это моя просьба. Я же тебе сказал, за меня это зачтется.
- Что-то я тебя не понимаю, ты что, мгн угрожаешь? Да одно мое слово - и тебя сотрут в пыль, следов не останется.
- И не будет процесса, майор, а вам нужен процесс, вам нужна публика. Вы делаете политику, а она, политика, требует жертв. Так что, майор, вытаскивай Бочарову, я ей слово дал, как и тебе.
- Устал я от тебя, очень устал. Ты мне по ночам снишься, Фраер.
- Ты спишь в той же квартире, которую я тебе помог купить?
- Ладно, не намекай. Как, говоришь, ее фамилия?
Я еще раз назвал данные Ларисы.
- И вообще, - попросил я опять майора, - помоги ей, она стоит этого. Таких баб на Руси уже не осталось.
- Что ж там за диво такое? Чем она тебя так приманила? Я же знаю, какие у тебя были любовницы...
- То, майор, было, а она есть сейчас. Сделай.
- Да сделаю, сделаю. Это дело ведет райотдел. Какой-нибудь щенок решил на халяву и "тёлку" трахнуть, и "капусту" срубить. Сделаю.
- Ну а как все-таки мои дела?
- Ты сам сказал - политика. Ты нужен в нужное время, а у меня все готово. Хотя, знаешь, мне будет грустно без тебя, Фраер.
- Не грусти, майор, я же тебе сказал, не успеешьстать полковником, как я буду здесь.
- Ты не ерепенься. Фирс серьезно тобой займется после суда, тогда я тебе помочь не смогу.
- Ты уже мне помог, - ответил я.
Майор внимательно на меня посмотрел. Его мозг лихорадочно работал.
- Я не знаю, в чем здесь загадка, но я докопаюсь.
- Ладно, майор, не бери в голову, я пошутил. Помоги Бочаровой, и я тебе это не забуду.
Разборки по самоубийству Черемисова длились два дня. Самое интересное, что меня это совсем не коснулось, хотя галстук был мой. Но никого не волновало, как он попал в камеру. Меня даже не шмонали, а вот "братьям-писателям" досталось. Их тоскали опера день и ночь. Дважды буцкали в прессхате. На них было жалко смотреть, но эти два барана так и не поняли, что из них выбивают показания по их делам. В конце концов их опустили в карцер, где постоянная вонь и крысы. Я остался в камере один. Когда через три дня после этих событий я вышел на прогулку, то узнал, что Писаный уже в осужденке , а перед этим орал на весь дворик: "Передайте Фраеру - я его жду!"
Весна уже набирала силу. Всякий раз, выходя на прогулку, я вспоминал Лару, и мне было очень приятно знать, что она уже дома. Теперь, когда я остался в камере один, она превратилась в одиночку. Днем я спал, а по ночам сочинял кроссворд на тюремном жаргоне. Занятие бесполезное, но время убивает, да и бумаги после "писателей" осталось больше пачки. Однажды ночью меня потревожил Циркуль.
- Фраер,давай выпьем, - предложил он.
- Давай. А с какого перепугу ты решил со мной пить?
Мы разлили по кружкам самогон, разделили соленый огурец.
- Самогон хороший, - похвалил он, - мать гнала.
- Ну, если мать,- ответил я, - поехали.
И махнул залпом сивуху.
- Если ею помыть полы в хате, то я уверен, передохнуть все клопы.
- Запросто, - согласился Циркуль. - Уходить я решил отсюда. Все надоело. Не работа, а мучение, в Заречье со мной никто не разговаривает. Пацанва "пупкарь" орет, а моих на улице называют "пупкарята". Знаешь, Фраер, - признался он, когда мы допили самогон и курили у двери камеры, он снаружи, я внутри, - у меня из всех друзей ты один. Я еду сюда, только вот чтоб с тобой поговорить. Дождусь твоего этапа и сам двину на волю. Буду огород копать, как Клавка. Она уже подала заявление. Сегодня в электричке ехали, а она у меня спрашивает: "Что за человек этот Фраер? Ведь ясно, что не бандит, а какую власть имеет. Ларку не трахнул, накормил, напоил, а на следующий день она подчистую вышла. Серега, - говорит, - да кто он такой?" А чё я ей скажу? Не знаю, говорю, кто он и за что сидит. Я ж тебя шмонал сколько, когда ты на прогулке был. Кроме баксов ничего нет, а у всех подследственных и кодексы, и справочники, и бумага, бумага всякая. Все за волю дерутся, а ты нет. Сидишь молча, и следак твой по первому звонку приехал. Не понимаю, вот и Клавка не понимает. Сама, сука, со всей тюрьмой трахается, а мне отказала: нельзя,Сережа, мы с тобой соседи. Вот такие дела, Фраер. Так ты понял? Клавка уходит скоро, может, в корпусе последний раз дежурит, потом ее на передачу пошлют. Если хочешь, отвезу сегодня ночью. Она сама просила: "Уж очень он странный, таких мужиков мало осталось". Так пойдешь?
- Не знаю, Серега. Пока покемарю, а там посмотрим.
- Чего ж кемарить? Уже ночь кончается, пойдем на пару, а?