- Папа, - сказала дочь, - у меня сегодня самый счастливый день. Я хочу, чтоб так было всегда!
Сотрудники фирмы видели мое состояние и старались лишний раз не попадаться мне на глаза. Я запретил секретарю соединять меня с кем бы то ни было - только с Читой. Но Паркет молчал. Дни складывались уже во вторую неделю, когда наконец я услышал его голос.
- Андреич! Алло, Андреич! - орал Паша мне в ухо из Читы.
- Слышу, слышу, как дела?
- Меню приготовил, как ты заказал. Ребята не только сюда больше носа не сунут, а вообще собираются дергать из "Шерлока".
- Когда уйдут вагоны?
- Не раньше чем через три дня. Их только сегодня отогнали на станцию.
- Слушай меня внимательно. Отправишь вагоны и лети в Москву. Там встречаемся на Юго-западе. Помнишь?
- Да. Помню, - ответил Паша.
- Я тебе скажу, что делать дальше, а пока я тобой доволен. Как там вели себя девочки?
- Они просто молодцы, особенно Нина. А вторая собирается в Москву. Муж идет на повышение, так что она сидит на чемоданах.
- Мы должны успеть до их отъезда.
- Понял, шеф!
- Все. До встречи в Москве.
Я положил трубку и задумался: "Пока все идет, как надо, но еще ничего не сделано. Самое главное впереди. И это главное я без Зои не сделаю. Она просто мне необходима". Я позвонил в "Геракл".
- Зоя Николаевна уехала домой, - ответила мне ее секретарь.
- Тогда дайте мне ее домашний телефон, - потребовал я.
- Не имею права, - не сдавалась девчонка.
- Позвоните домой Зое Николаевне и скажите, что мне необходимо с ней встретиться. Что она вам ответит?
Прошла минута. Мне показалось - вечность. Я хотел, ее услышать, но услышал опять голос секретаря:
- Звоните, - и она назвала домашний телефон Зои.
Я почувствовал волнение и не своим голосом спросил, когда в трубке раздался голос Зои:
- Мы можем сегодня увидеться?
- Я не расположена сейчас с кем-либо встречаться, - ответила она устало, но потом вдруг добавила: - Приезжайте ко мне, я буду кормить вас домашними булочками. Мама напекла.
Я положил трубку, мигом слетел к машине, и через полчаса мой "мерседес" уже стоял у ворот ее дома, а я входил в калитку с букетом красных роз. Она встретила меня на веранде, в домашнем платье, без макияжа, как встречает жена мужа после работы.
- Благодарю за цветы, Владимир Андреевич. Вы все же настаиваете на нашем неофициальном знакомстве?
- Не только настаиваю, но и желаю этого, - ответил я, целуя ее руку, протянутую за букетом.
- Присаживайтесь. Я буду поить вас хорошим домашним чаем с булочками.
Просторная веранда, простенькая мебель, незатейливые занавески на окнах и она в домашнем платье - все это располагало к умиротворению.
Когда она разлила чай из большого самовора и мы сидели друг против друга, я совершенно неожиданно для себя сказал:
- Зоя Николаевна, вы знаете, я так давно пил чай из самовара, что мне кажется, ничего лучшего я не пробовал. А ваши булочки просто прелесть, чудо кулинарии.
- Ну, булочки, положим, не мои, а мамины. Я так не умею.
- Поверьте, я давно не чувствовал себя так хорошо. Вся эта обстановка, чай с булочками, напоминают мне далекое детство. Я рос в деревне, у бабушки. И когда я вспоминаю о домашнем уюте и тепле семейного очага, то это воспоминания детства. Моя бабушка готовила совершенно изумительный борщ - постный, и когда он уже был готов, она опускала в кастрюлю обжаренную мелкую рыбешку. Нигде больше я не ел такого борща за всю прожитую жизнь. А ее пироги, пирожки - это невозможно выразить словами. Мое детство - это моя бабушка. И знаете, Зоя Николаевна, прожив уже достаточно много лет, я все чаще и чаще убеждаюсь, что если я и был счастлив в моей жизни, то это было в те далекие деревенские годы. Мы жили вдвоем в огромном доме, его построил еще мой дед. По вечерам она мне рассказывала Библию. Вы только представьте - свет от керосинки, по углам полумрак, только в красном углу у иконы горит лампадка, я лежу на своей кровати один, а бабушка мне рассказывает о Христе, Господе нашем. На всю жизнь запомнил. Так сложилась жизнь, что семьи, дома я не создал. Все было у меня в биографии, но вот тепла, домашнего уюта не было. И вот я прихожу к вам в дом и, знаете расслабился. Будто в свой дом пришел и жена Зоя меня поит чаем и мы рассказываем, как скучали друг без друга. Вы уж извините меня, старика, за сентиментальность.
Я умолк, боясь поднять на нее глаза.