Весело напевая незамысловатую мелодию, я спокойно покинул Трущобы. Практически у самого выхода, мой путь перегородила парочка маргинальных личностей. Любой уважающий себя прокурор, выступая в суде, не смотря на мораторий, запросил бы расстрел, попадись эти парни на выкручивании соседских лампочек. Такие милые лица были у этих ребят.
Не сбавляя скорости и продолжая насвистывать, я потянулся к кинжалам. Но вот, будто целый день репетировали, они коротко, даже с некоторой долей уважения кивнули, и растворились в соседних подворотнях, освободив широкую темную улицу.
Ха! Я не я, если это не эффект моего вступления в Лигу! Скорее всего, они разглядели маленький серый прямоугольник. Настроил‑то я так, чтобы никто из игроков не мог видеть его, но, видимо, неписей такие ограничения не касались. Кивнув в сторону растворившихся гопстопщиков (или кем они там были), я направился на портальную площадь. Не в местной же Хитровке карманы шмонать!
Спустя десять минут я добрался до портальной площади. Народу на ней было не в пример меньше, чем днем. Тем не менее, некоторые из продавцов — игроков и неписей продолжали вести свои торговые дела под светом магических светильников. Свободно летающие магические шары, освещающие площадь, были увеличенными копиями светлячков, которых вызывала Катя во время нашего пребывания в пещерах Кобольдов.
На мой взгляд, ночью цешка Светлолуга смотрелась куда лучше, чем днем. Чего только стоил старый знакомый обелиск, который все так же весел над площадкой и освещал лица магов словно на кислотной дискотеке. Несмотря на ночь, маги продолжали тусоваться вокруг этого здоровенного артефакта и по — прежнему занимались своими непонятными мне делами. Обелиск, меняющий спектр освещения 'добивал' до ручейка неспешно бредущих игроков, шедших в сторону портальной плиты стационарного порта.
'Этот Свет Зари никак не успокоится. Скоро третий день пойдет, а они все мстят' — подумал я, глядя на очередную боевую группу топового клана Светлолуга, направляющуюся к только им известной цели.
Я уступил и без того свободную дорогу двухметровой оглобле с ростовым щитом и двуручным мечем в правой руке, который неспешно шел за своими товарищами и что‑то бормотал себе под нос.
'Страшный гибрид танка и дамагера. Может рубать с одной плюхи, но ужасающая скорость передвижения и атаки. С магической защитой, наверное, не очень', — автоматически подумал я, глядя в след закованному в сталь монстру.
В последнее время я стал обращать внимание на различных игроков, стараясь сходу определить их сильные и слабые стороны. Одним словом — набивал глаз.
Минирейд светозаровцев исчез в вспышке телепорта и я, постояв немного на практически пустой площади, решил вернуться в квартал оружейников.
Я еще не выжил из ума, чтобы воровать вне большого скопления людей. Спустя пятнадцать минут неспешной прогулки, я вновь стоял на улице. Тут по — прежнему велись работы по восстановлению зданий и центральной дороги.
Тогда, во время заварушки, мы быстро покинули это место и не видели того, что происходило дальше. Дохлого дракона, что чуть не придавил нас своей тушей, оживил какой‑то хайлевельный некромант (ну еще бы, а то как бы у него получилось, будь он среднего уровня?) Затем, эта тварь, устроила тут мини эвент, став импровизированным боссом и заодно на неделю обеспечила работу строителям всех мастей, уничтожив половину квартала. Интересно, а что потом стало с некром? В Мидланде за них весьма тяжко играть. Светлое королевство как‑никак.
Я тряхнул головой, отгоняя прочь ненужные размышления, и воспользовавшись моментом, срезал кошель беспечно задремавшего у стены работяги. Поди, уморился в две смены работать. Очередное сообщение о невозможности получения основной характеристики в силу взятого максимальной, пятой единички ловкости, было мне наградой.
Подождав немного, я убедился в том, что мелкий шкет (ну или его замена) не особо‑то и спешит отвести меня к патриарху воров. Может быть, надо отработать что‑то посолиднее чем… — я украдкой развязал худой кошелек работяги, — одну серебряную и пять медных монет.
Вздохнув, я сгреб жалкую мелочь работяги обратно в его кошель. Расшнуровав его, я избавился от обрезанных мной кожаных шнурков, заменив их новыми, которые я достал из своей 'мусорной' сумки. Ссыпав в кошель работяги десяток серебрушек, ранее принадлежащих бригадиру, я так же аккуратно, стараясь не прервать дрему неретивого работника, привязал его кошель на старое место.