Стершийся линолеум на полу, невзрачные обои на стенах, дешевая копия картины Айвазовского «Девятый вал» на одной из них, высокая деревянная стойка, какая-то засиженная мухами инструкция под оргстеклом на самом видном месте. И конечно же сам ювелир – маленький толстый человечек с тронутыми сединой черными кудрявыми волосами, мясистым носом с горбинкой и жирными губами. На вид ему около шестидесяти, взгляд хитрый, оценивающий.
Едва мы вошли, он оторвался от газеты, посмотрел на нас очень внимательно, видимо для себя определяя цель визита очередного клиента, а потом вежливо спросил:
– Что хотят господа? Заказать перстенек или же цепочку?
– Нет, мы по другому делу, – покачал головой Хаммер, ответив на улыбку старика злодейским оскалом. – Нам нужно поговорить с хозяином.
Ювелир снял очки, пару секунд смотрел на нас с неприкрытой неприязнью, а потом, уткнувшись в газету, буркнул:
– У нас уже есть «крыша». Вам дать номер телефона?
– Вы нас не так поняли, – попытался я исправить ситуацию. – Мы вовсе не рэкетиры. Хотим предложить вам кое-что из металла и камней…
– Вот как?! – Ювелир тут же оставил газету. Сквозь толстые стекла очков сверкнул огонек неподдельного интереса. – Но мы такими делами не занимаемся, молодые люди, – добавил он очень осторожно. – Существует официальная скупка, где…
– Там берут исключительно на вес, а мы хотим предложить изделия. Многие из них старые, если не сказать старинные, – сказал Павлов, интригующе понизив голос. – И вот еще что… Мы не из милиции, и безделушки эти, даю гарантию, совершенно чистые. Бабушкино наследство. Теперь понимаете, зачем нам хозяин?.. Впрочем, – он полуобернулся, словно готовясь уйти, – мы можем предложить и в другом месте.
– Подождите, – махнул рукой толстяк. – У вас есть что-нибудь на просмотр?
– Конечно, – и я протянул ювелиру такую же монету, какая болталась у меня на груди в виде кулона.
Кудрявый бережно взял ее в руки, зажал глазом увеличитель и затих. Примерно минуту он тщательно разглядывал золотую марку выпуска тысяча восемьсот семидесятого года, а потом отложил ее в сторону и почти шепотом спросил:
– И… сколько у вас таких монет?
– Сколько-то, – холодно ответил Сергей. – Кроме них, есть еще очень много интересного. Серебро в хрустале, например, камушки.
Ювелир какое-то время молча думал, отчего на его лбу проступили глубокие морщины, а потом коротко кинул: «Подождите здесь», а сам вышел через дверь за стойкой куда-то в дальние помещения мастерской.
– Клюнул, – вздохнул Хаммер и посмотрел на меня довольным взглядом. – Сейчас приведет настоящего спеца.
И действительно, через пару минут ювелир вернулся, но уже не один, а с еще более пожилым, лет семидесяти пяти, мужчиной в смешных широченных брюках и теплой фланелевой рубашке.
Старшой окинул нас пристальным взором, взял в руки монету, линзу и стал разглядывать ее с видом эксперта международного уровня. Ему понадобилось гораздо меньше времени, чтобы сделать свою оценку. Он вернул монету Сергею и спросил:
– Откуда она у вас, молодые люди? Это очень ценная вещица…
– Мы продаем ее, – не вдаваясь в подробности, сообщил я. – Так же как два десятка ее сестер-близняшек.
– И еще кое-что, – поддержал меня Хаммер, хитро улыбнувшись. – Вас интересует?
– Думаю, мы можем пройти ко мне в кабинет, молодые люди. – «Эксперт» приподнял перегородку над стойкой и, отойдя чуть в сторону, жестом предложил нам пройти внутрь.
Глава двадцатая
Торг
Следуя за стариком, я и Павлов прошли по небольшому коридору и очутились в маленькой комнате, в которой стояли двухтумбовый письменный стол, телефон, черно-белый микротелевизор «Шилялис», пальма в деревянной кадушке и четыре стула.
Ювелир сел за стол, положил подбородок в ладони, некоторое время молчал, а потом очень тихо спросил, поочередно переглядываясь со мной и Сергеем:
– Вы, надеюсь, не из милиции?
– А что, неужели мы похожи на ментов? – удивленно поднял брови Павлов.
Я тоже постарался изобразить на лице крайнюю степень изумления.
Видимо, сцена получилась что надо, так как напряжение на сухом, словно пергамент, лице ювелира моментально исчезло. В только что настороженных глазах появился блеск, сжатые до белизны в суставах пальцы расслабились, старик едва слышно вздохнул и произнес:
– Для начала, если не возражаете, несколько вопросов… – Ювелир чисто машинально переложил с края на край широкого стола какие-то бумаги, а потом начал: – Вам кто-то давал мой адрес? Я имею в виду – кто-то посоветовал ко мне обратиться?
– Нет, мы совершенно случайно зашли именно к вам, – Хаммер достал из кармана список мастерских и показал его старику. – Мы собирались пройтись по всем, узнать обстановку. Как видите, ваш «Агат» обозначен первым. По алфавиту.
– И очень хорошо, что не пошли «по всем», – кивнул ювелир. – Иначе к вечеру уже сидели бы в кабинете милиции и давали показания, каким образом к вам попали золотые побрякушки.
– Вряд ли, – не согласился я. – Все, что мы имеем, – совершенно чистые, как вы выразились, побрякушки. А раз нет заявления о пропаже, то ни один мент не сможет забрать то, что нам принадлежит по праву.
– Вы плохо знаете нашу милицию, молодые люди, – бросил спец. – Ну, да ладно… Перейдем к делу. Соломон мне сказал, что у вас есть целая коллекция, которую вы хотите реализовать. Я могу поспособствовать, свести с нужными людьми. Сами понимаете, мне такие ценности уже ни к чему, да и откуда у старика взяться таким большим деньгам?.. – Ювелир не слишком натурально закатил глаза. – Если вас устраивает такой вариант, то я хотел бы за услугу пятнадцать процентов комиссионных от всех денег, которые вы получите за сбыт золота и прочего товара. Согласны?
– Вы просите слишком много, – категорически покачал головой Сергей. – Максимум, сколько я согласен дать, – пять процентов.
– Да это грабеж! – воскликнул старичок звонким голосом. – Где вы еще отыщете покупателей на большую партию, без риска потерять и деньги, и товар? Двенадцать процентов, и ни рубля меньше, моя последняя цена.
– Восемь, и можете считать, что на этом торг закончен, – жестко парировал Павлов. – Если отказываетесь, мы сразу встаем и уходим.
– Десять, – неуверенно кинул пробный камень ювелир, но, наткнувшись на ледяной взгляд Хаммера, сразу капитулировал. – Ладно, пусть будет по-вашему, хотя всем нам ясно, насколько я продешевил. У вас есть еще что-нибудь посмотреть?
– Найдется.
Я достал небольшой мешочек и высыпал перед стариком несколько, на наш взгляд наименее ценных, серебряных и золотых украшений.
Ювелир пристально осмотрел каждую вещь, что-то еле слышно бурча себе под нос, а потом сообщил:
– Пожалуй, я могу взять у вас эти железяки прямо сейчас. Какая ваша цена, молодые люди?
Конечно, и я, и Павлов были в ювелирном деле такими же специалистами, как сидящий перед нами старый еврей – чемпионом мира по бодибилдингу. Поэтому я сразу же назвал совершенно дикую цифру, от которой дедушка моментально потерял дар речи. Он, как выброшенная на каменистый берег рыба, судорожно хватал губами воздух, а его стянутое сухой кожей лицо постепенно наливалось краской.
Наконец ювелир смог вздохнуть и произнес:
– Даже если эти несчастные штучки из самого Эрмитажа, они все равно не стоят и половины требуемой вами суммы!.. Неслыханно!
– Ваша цена? – Хаммер легонько хлопнул ладонью по крышке стола, от чего старик вздрогнул и посмотрел на моего приятеля испуганными зелеными глазами. – Вы же специалист, вот и назовите реальную сумму, включая, естественно, и ваш интерес.
Напоминание об «интересе» ювелиру явно понравилось. Он сразу подобрел, опять положил худой подбородок на ладони, оперевшись локтями о стол, и, напустив на себя важный вид, протяжно сообщил сумму, которую готов выложить немедленно.