====== Глава 9: Рождение чувств ======
(Артём)
Признаться, мне было немного неловко… Да что уж там — я откровенно нервничал и волновался, пока следовал за светловолосой девушкой и думал, что меня может ждать в её доме. Почему-то перед глазами мелькал огромный качёк — то бишь, её отец — который плюнет на всё, возьмёт топор и переломает топорище на мне. Жуть как страшно! Тем более, что я совершенно не знаю, говорила ли Аня обо мне своим родителям или нет.
«Сына, презервативы! Презервативы!»
Воспоминания о своём отчиме всплыли совсем не вовремя. Фантазия у меня была на удивление очень хорошей, и мысли могли нарисовать что угодно, вплоть до… неприличных сцен красочного комикса, и именно это пугало меня больше всего. Ведь мы с Аней хоть и знакомы уже которое время, нельзя было назвать нас парой. Мы всего лишь друзья, не больше. А то, что произошло между нами в Первомайской Роще, ещё не повод думать об отношениях. Я пас!
Аня позвала меня в скромно стоящую пятиэтажку, и я послушно последовал за ней. Первое, что позволило мне остудить свой пыл — это нарисованный на стене х… эм, половой мужской орган. Я сразу же усмехнулся, и мысли у меня сменились на двух моих закадычных друзей, Вадима и Юрия. Были бы они здесь, наверняка бы засмеялись в голос и попробовали сделать селфи, а потом уже и дорисовать остальную часть (ну, эту часть Вадим бы с гордостью взял бы на себя)
— Проходи, Артём! — улыбнулась Аня, открывая дверь скромного помещения.
Как только я переступил порог, в нос сразу же вдарил запах розмарина и палённого воска. А её семья умеет разбираться во вкусе классики. Этот аромат я обожал и ценил вместо тех, что отдавали «вкусом» одеколонов и дешёвого «мыла».
Но вопрос меня продолжал терзать, и я не удержал его.
— Эм… А твои родители меня не поругают?
— Нет, что ты, Артём, — мило улыбнулась мне Аня и сняла куртку, повесив её на вешалку. Я повторил то же самое, только уже со своей курткой. — Это квартира моей бабушки… умершей полгода назад.
Сказав это, девушка вдруг загрустила, но потом тут же отмахнулась и, напялив на губы привычную для меня улыбку, ушла на кухню.
Берцы пришлось оставить в коридоре и вместиться в комнатные тапочки. Что-то Аня не договаривает… Нет, я понимаю, что многие могут реагировать на потерю дорогих им людей так… так… Даже я такой: спроси меня об этом, и я не смогу с абсолютным спокойствием на душе сказать такое. Чёрт, надо извиниться! Не хотел обижать её.
— Я захожу сюда часто. Особенно тогда, когда мне нужен покой. И всё это время я ухаживаю за цветами тут и прибираюсь, — тихо сказала Аня, когда я зашёл вслед за ней на кухню. — Родители мои много работают, им не до… бабушкиной квартиры. Порой мне даже кажется, что они забыли про неё.
Я остановился и прямо посмотрел на погрустневшую девушку. Так вот какие у неё родители, значит. Нутро чуяло, что они далеко не простые люди (в моём случае — супер-бизнес пиплы). Потому что одета Аня далеко не в простую одежду. Да её одни джинсы стоили больше всего моего мини-гардероба, что я привёз с собой с Новоминской. А если уже брать всё остальное, то ясно-понятно мне становится, что я по сравнению с этой меломанкой — таракан.
Повезло же ей с семьёй, только… почему она грустит? Можно было попросту махнуть рукой и сказать, что всё это переходный возраст, но я быстро отогнал себя от этой мысли. Потому что Аня была мудрее и скромнее, чем другие девушки, которых я знал; и потому, что ей было семнадцать лет. Она на год старше меня! Раньше я забивал на разницу в возрасте жирный гвоздь, а сейчас я осознавал, насколько младшим в этой сфере выхожу. Аня не по годам мудрая, очень женственная и очень добрая. А этого в этом современном мире сейчас не хватает…
— Что? — спросила девушка, заметив на себе мой пристальный взгляд.
— Эм… Да я просто задумался, — быстро ответил я. Говорить, нет? Ладно. — Просто я… ну, не совсем понимаю всего апогея, что у тебя происходит.
— Ты о чём, Артём? — Аня совершенно не понимала, к чему я клоню.
Я перевёл дух и продолжил:
— Понимаешь, я… в большем сужу по самому себе. Я всего лишь шестнадцатилетний подросток, который учится в КАТК и снуёт из стороны в сторону, живя в центре насмешек, издевательств и унижений. Мою семью… я не назову её плохой, я очень люблю всех моих родных и близких, но…
Я сжал кулаки.
— … у нас нету понимания. Мои комиксы воспринимаются как за пустое ребячество, и мне на полном серьёзе говорят взяться за ум. Считают, что если я начну кататься на дорогих тачках, приводить домой девчонок и хвастаться о своих, кхм, подвигах, то стану взрослее. Хе-х, как наивно! Живу я не богато, нету в моей истории ничего дорогого купленного. А ты… Вроде и в достатке живёшь, и не знаешь, что такое голод, и находишься постоянно в тёплом помещении. Что… мм… что не так?
На секунду мне даже показалось, что в глазах Ани появился холод. Я что-то не то сказал? Нет, я совершенно не хотел обидеть девушку, просто разговорные речи мне всегда давались с трудом. Вот если бы все свои мысли я списывал бы на бумагу, это получилось бы понятнее…
— Артём, — девушка оттаяла, и я успокоился. Значит, дело не во мне. — Ты, конечно, прав: я — обеспеченная девушка, живу в очень богатой семье и действительно не знаю, что такое голод.
— Тогда в чём дело? — не унимался я.
Аня глубоко вздохнула и отвернулась к плите, ставя чайник на огонь и молча переживая что-то в себе. В комнате присутствовала гробовая тишина, которая, казалось мне, могла тянуться бесконечной нитью. В ходе разговора я даже потерял время и просто ждал — ждал, когда девушка заговорит. Но это неприятное чувство, когда осознаёшь, что сказал лишнее, больновато давило на меня. Я в буквальном смысле ощущал переживания Ани, словно побывал там же, где и она.
— Тепло, но не родительское, — подавленным голосом ответила мне Аня. Как только я услышал это, на душе сразу же стало погано. Я понял, в чём дело. И почувствовал себя конченным уродом, влезшим в её личное пространство. — Обеспечена, но не добрыми и искренними друзьями. Есть всё… кроме перечисленного и права на выбор. Я хочу петь и стать певицей, а родители… родители видят во мне будущую актрису и не дают мне шанса на «ошибку». Они же и выбирают, с кем мне стоит дружить, а с кем — нет. В нашей семье не присутствует такого понятия, как «Весёлый вечер в кругу семьи». За столом родители обсуждают всё, что связано с работой и кооперативами; про дочь они вспоминают лишь тогда, когда у их знакомых коллег появляется либо сын, либо племянник, либо родственник. И разговоры «Анна, ты сделаешь так, как я тебе велю» становятся актуальными. А я ведь… всего лишь хочу петь. Хочу играть на гитаре и рисовать натюрморты. Я хочу много хорошего в жизни повидать, но… для меня это закрытый путь. Личного у меня мало, ибо все мои вещи постоянно проверяют. Проверяют и ругают, если им что-то не нравится. Так что…
Договорить Аня не смогла. Из чувства волнения и сострадания к ней, я наплевал на скромность и смущение и, подойдя к ней со спины, крепко обнял и прижал к своей груди.
Эта боль — как же я её понимаю! Понимаю… и чувствую одновременно. Она словно «реальность», позволяющая пережить то, что пережила Аня. Мне было её искренне жаль. Да, я умело уделяю себе время для рисования комиксов, но… в моей семье не присутствует такого жёсткого контроля на всё это. Да, меня называют маленьким ребёнком за такое хобби, но свободу не ограничивают. А Аня… Чёрт, да за что? Почему с ней так обращаются? Я не могу этого понять! Её увлечения и желания не несут этому миру ни вреда, ни зла, ни порчи. Эти родители — что значит «Познакомься с ним, он — твоя судьба, сказали мы»? Это что за насильственный запрет на право выбора. Неудивительно, что девушка уходит из дому, чтобы побыть в пустой квартире своей умершей бабушки, чтобы побыть в одиночестве и успокоиться. Потому что она знает, что вернувшись из школы, где над ней пытались издеваться, дома её встретит точно такой же приём её родителей. Внезапно мне захотелось вдруг бросить всё, взять Аню за руку и увести её подальше отсюда. Подальше из Краснодара. Подальше из этого поганого мира, который прогнил во лжи и лицемерии вперемешку с обманом…
— Спасибо, Артём, — тихо выдала Аня, после чего ласково похлопала по моим ладоням рукой и улыбнулась. — Ну что, прижигаем гематомы?
— Не надо! — тут же запротестовал я, отходя назад и садясь на стул. — Незачем делать из меня Максима Паладина.
— Хи-хи! Не бойся, боец в виде тебя будет смотреться даже лучше, чем простой актёр.
Да ладно? (подумал я с иронией)
К сожалению, мне пришлось потом сдаться и я мужественно терпел эти «муки», пока Аня с забавной улыбкой хозяйничала на кухне и лепила пластырь на ссадину в районе моей переносицы. Впрочем, хоть я и вредничал, когда девушка пыталась позаботиться обо мне, в душе я чувствовал приятно разливающееся в груди тепло. Раньше обо мне с такой нежностью и лаской никто не заботился… И никто мне так лучезарно и обворожительно не улыбался. Я поймал себя на мысли вдруг, что Аня… очень красивая девушка. Словно завороженный или зачарованный (или заколдованный), я смотрел на её милое личико и уже не обращал внимания на пощипывающие ощущения под пластырем. Не обращал внимания на то, что Аня сейчас шутит и рассказывает мне весёлую шутку. О… Ого! Ого как вдруг ёкнуло внутри, что аж дрожью отдало в правой стопе. Я… Я что…
Неужто я начинаю влюбляться?
====== Глава 10: Спектр ======
(Артём)
Декабрь. Новоминская. 2012 год.
В декабре я сдал последний экзамен и перед праздниками успел повидаться с Вадимом и Юрием. Ребята уже придумали план на Новый Год, как будут отмечать и веселиться: Вадим собирался временно отойти от скинхедства и просидеть всё время у себя дома… в одиночку. Ибо его родители уезжали в гости, а Вадиму хотелось семейного праздника. Из чувства жалости и сочувствия я предложил ему совместно отметить Новый Год, но Вадим заявил, что пригласит к себе домой девушку и вместе с ней будет всё справлять. Ну, понятное дело, зачем он её зовёт. Не просто на Новый Год… Зато у Юрия было все просто и банально: с семьёй, в кругу родственников, дома, за столом и перед включенным телевизором, где будут показывать «Голубой Огонёк: на Шаболовке». Это неудивительно, поскольку он единственный из нас троих, кто живёт в обеспеченной семье, в достатке и довольствии. Плюс, Юрок накачал себе побольше аниме разного, чтобы в новогоднюю ночь, когда остальные будут либо праздновать, либо уйдут гулять, посмотреть. А я не знал, как справлять Новый Год. Дома я успел сделать все дела, выполнить все задания, которые мне дали в бурсе. Даже родственникам смог помочь. И теперь оставался один единственный вопрос: что мне делать дальше? Этот Новый Год — я уверен — будет таким же, какими были и остальные: все соберутся у бабушки, будут праздновать, выпивать, веселиться, малость ругаться и всё такое. Будут другие ребятишки бегать, болтать о своих Симпсонах и Аватаре. Эх… Снова Новый Год, где я проведу время в полном одиночестве и отчуждении. Проанализировав все действия, которые могут случиться в Новоминской, я решил снова уехать в Краснодар. Отчим в Новоминской, остальные тоже здесь — все будут отмечать Новый Год тут. Это прекрасная возможность пожить в пустом доме и собраться с мыслями. Тем более, что после КАТК мне нужна моральная разрядка. И я даже знаю, кого мне пригласить… — Ты с ума сошёл! — возразила мама, когда я рассказал о своих планах на Новый Год. — Почему не с семьёй вместе? — Ну это же очевидно, — вздохнул я и продолжил: — Девчата будут говорить о моде, взрослые — о проблемах. А я хочу просто посидеть в тишине, да пожить временно один. Разве это плохо? К тому же, ты сама мне говорила, что я уже должен начинать взрослеть. Ну, это самый удобный метод для начала. — Ой, да ладно тебе, отпусти ты малого в Краснодар, — вмешался в наш разговор отчим, докуривая сигарету. — Быть может, девчонку какую приведёт, будет хлопцу радость. А то в руку баловаться уже не актуально, знаешь ли. Отчим тут же заткнулся, когда мать одарила его злым взглядом за нескромность, но в данный момент я был полностью согласен с ним. Отчим на моей стороне, тем более, помогает мне сейчас. А его нескромные комментарии лишь на пользу пойдут. — Ладно, вали! — махнула на меня рукой мама. — Только звонить не забывай. Я с улыбкой кивнул. *** Декабрь. Краснодар. 2012 год. На следующий день я уже был в Краснодаре и шёл по оживлённым снежным улицам, встречая на пути разных людей, которые либо готовились к Новому Году, либо просто шли с работы. Были и сладкие парочки, говорящие друг другу нежные слова и обнимаясь при всех, не боясь, что их за поцелуй раскритикуют. Я высунул язык в виде отвращения и пошёл дальше. Хоть я и вырос, детская привычка при виде поцелуев делать «Бе-е-е!» у меня осталась. Фу! Это же слюна! Добравшись до дома, я поздоровался с дядей Арменом (это был армянин, который являлся соседом моего отчима) и прошёл в дом, сразу же ставя на плиту чайник. Так, теперь что дальше? В доме тепло, чайник скоро закипит, а в PlayStation2 на пару с компьютером мне играть не хотелось. Старые-то игры я давно прошёл, а задротить в S.T.A.L.K.E.R.: Shadow of Chernobyl мне пока не по кайфу. Надо будет сказать, чтобы батя установил «S.T.A.L.K.E.R.: Clear Sky» и пробовал проходить его, ибо он, как мне кажется, намного сложнее будет Теней Чернобыля. Когда я пил чай, мне позвонил Колян (когда успел узнать?) и предложил Новый Год провести совместно. Сказал, что подвезёт пару шкур и что мы сможем довольно отпраздновать, проводив Старый Год и встретив Новый, накушавшись в три дуги и поделать непристойные вещи с этими «красавицами». Я поблагодарил своего брата, но вежливо отказался, на что он обиделся. Сейчас мне ничего не хочется: ни секса, ни всяких чмоки-чмоки. Особенно последнего, ибо «Слюна» вызывала у меня привычный жест «Бе-е-е-е!». Это ж нечищенные зубы, мокрый язык и всё такое… Фу-у-у! Человек, которого я хотел бы видеть на Новый Год, был оповещён моим звонком. Более того — я пригласил этого человека к себе домой и сразу же напоил его чаем, после чего рассказал всё. — Как у тебя здесь хорошо! — добро улыбнулась Аня, отпивая горячий чай и оглядывая комнату. — Скромно, без больших расстояний комнаты. Прям как у моей бабушки. — Не, ну это и вовсе не сравнится с твоим домом, — поддел я девушку, глотнув чайку и усмехнувшись. Хотя её дома я вообще не видел. — Ну, тоже верно: пятнадцатый этаж, дорогие плиты, слишком большие комнаты, выбор душа и ванны, просторная кухня и слишком прекрасная спальня с двумя ночными лампами и коричневыми стеллажами. Что может быть прекраснее, хи-хи! И я тогда попехнулся, едва не подавившись чаем. Вот так живёт наша меломаночка, ого! Мне б так жить. Хех! Заметив мою реакцию, Аня улыбнулась мне хитрой лисьей улыбкой, после чего допила чай и вздохнула. А после рассмеялась. — Я пошутила! — Да я уже это понял, — фыркнул я, принявшись снова за питьё. — Всё намного круче! Ах ты! Я уже не скрывал своей реакции и открыто смотрел на Аню, которая тут же начала смеяться с моей перекошенной рожи до слёз. Уж что-что, а с юмором у этой девушки всё в порядке. Я хотел её подколоть, но понял, что подкололся сам и выставил себя в юмористическом виде перед светловолосой. А Аня тот ещё шутник: только дай повод — тут же сделает какой-нибудь «кусь-грызь». Ну, сам виноват! Нечего было болтать ерунду. — Ну что, товарищ командир! С чего начинаем? — по-военному вытянулась во весь рост Аня, приложив руку к виску в виде «Отдать честь» по-армейски (как двояко всё звучало в тот момент). — Кепон одень или руку на голову положи — без головного убора честь не отдают, — теперь уже хохотал я, натягивая на её голову чёрного цвета кепку и вызывая у неё забавную рожицу в виде детской обиды с надутыми щёками. — А начнём мы, пожалуй, с мишуры, а потом уже со всего остального. — Есть, товарищ командир! — Вольно! И началась работа. Мы быстро распаковали коробку с новогодними игрушками и мишурой и сразу же принялись за украшение комнат. Сперва сделали всё на кухне, а перед этим я быстренько поработал веником и спровадил пыль в мусорное ведро. Аня не дотягивалась до верхней части стены, и я, обняв её за колени, посадил себе на плечо и поднял девушку вверх. Аня быстренько справилась с украшением верхних стен и приступила уже к расклейке лилового цвета снежинок. Пару раз я отвлёкся на другие украшения, и Аня поймала момент — она тут же одела мишуру мне на шею и несильно её затянула, после чего вытащила из кармана телефон и принялась меня фотографировать. Я, конечно, поначалу растерялся и не врубился в саму суть, но быстро вжился в роль и принялся позировать. Поначалу это были чисто брутальные мужские стойки, а дальше я извращался по полной программе — то язык высуну, то прижмусь к двери, то ещё что (благо, не дошли до меня мысли ещё и танцевать начать). Аня быстренько всё это пощёлкала и показала мне, после чего мы сразу же выпали в осадок, поймав дикое «Ха-ха!». Закончив с кухней, мы ушли в комнату и принялись за украшение уже там. Чисто из мсти, я выждал момент и нацепил на уши Ани парочку новогодних гирлянд, после чего схватился за телефон и в быстром темпе сфотографировал её. Теперь компромат на неё у меня есть! — Классные серёжки! — засмеялся я, и Аня ответила мне улыбкой. Вот с хрустальными игрушками мы были осторожны и аккуратно раскладывали их на столе. Пока Аня нарезала из бумаги новые снежинки и клеила на них блестяшки, я собирал искусственно-сделанную ёлку из алюминия и потихоньчку начинал поднимать её, стараясь не зацепить висевшую под потолком лампу. Потом уже схватился за мишуру и обвесил её вокруг ёлки. Аня как раз подоспела с хрустальными шариками, и мы развесили их на всех веточках «ёлки». Аню я поднял специально, чтобы красную звезду поставила именно она. Потом мы весело развесили в комнате гирлянды, обмотали вокруг ёлки, после чего воткнули вилку от них в розетку. Лампочки тут же заискрились различными цветами радуги и осветили тёмную комнату ярким светом. — Ух ты! — с нескрываемым восторгом пропела Аня, хлопнув от радости в ладоши и посмотрев на то, что мы вместе сделали. — Как красиво! — А то! — хмыкнул я и скрестил руки на груди, довольно поглядывая на «горящую огнями, ёлку». — Мы же вместе всё это сделали, а значит, по любому будет красиво. — Точно, Артём, точно! — Ну что, гоу пить чай? — Ага! Как же мне было весело проводить время в компании с Аней. Она не делала ничего такого, что могло было вызвать во мне неприязнь или недовольство. Девушка была весёлой, энергичной и жизнерадостной. Во время чаепития мы весело смеялись, продумывали что-нибудь ещё весёлое и пару раз мне удалось даже подшутить над Аней. Правда, вылилось это мне в копеечку, ибо Аня поначалу мило улыбалась, а потом взяла горсть сосательных конфет и запихнула мне за шиворот, чтобы я попрыгал на месте, вытрухивая их из-за шиворота. Липкие ведь, отмываться потом придётся. Зато Аня посмеялась от души. Ну ничего, мы ещё повоюем! Ближе к вечеру мы решили порисовать что-нибудь совместно, а потом повесить на стену. Открыли краски и начали рисовать. Сначала мы это делали кисточками, но потом нам надоело, и в ход пошли пальцы. В итоге убили мы на это два часа, а на листе было мало что нарисовано. Потому что Аня решила повеселиться и оставила мне зелёную кляксу на щеке, а я, решив отомстить, оставил ей оранжевую. Так началась грандиозная битва на тему: «Кто кого разукрасит», в ходе которой победил я. Хе-хе! На мне была в большем испорчена одежда, зато Ане досталось больше на коже. Одежда-то её была в полном порядке, я соблюдал правило «Не испачкай гостя!». В итоге девушке пришлось смывать в краску, и пока она стояла в душевой, я победно попивал чай на кухне и довольно улыбался. Артёмка не лыком шит, постоять за себя может, хе-хе! Закончив приводить себя в порядок, Аня оделась и вышла из душа с мокрыми волосами, что упали её на плечи подобно лианам и непроглядной стене. Заметив моё довольное лицо, Аня улыбнулась и взглядом пообещала мне, что её мстя будет ужасной и несокрушимой. В ответ я засмеялся. — Кто-то так и просит нагоняя, — коварно улыбнулась Аня, слушая мой смех. — А-ха-ха! А-ха-ха! Ой, не могу… пф… А-ха-ха-ха! — дико смеялся я в голос. — У-у-у-у-у, уу-у-у-у, ща сдохну! А-ха-ха-ха! И всё же ей удалось мне отомстить. Как только я закатил глаза, чтобы вновь поржать от души, Аня незаметно взяла пустой опрыскиватель для окон «Спектр», набрала в него по-тихому воды и принялась обстреливать меня. Вот тут я уже не смеялся, а попросту махал руками и пытался спрятаться, чтобы холодная вода не попадала на меня. Гордо смеясь, чувствуя привкус победы, Аня продолжала обстреливать меня и смеяться. Пытка закончилась только тогда, когда «Спектр» опустел вновь, а дорогу к умывальнику преградил мокрый я. — Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — тыча в меня пальцем, смеялась Аня. — Артёмка вспотел, ха-ха-ха! — Быть битве? — хмыкнул я, хватаясь за подушку. — Я не проиграю! — сладко улыбнулась Аня, держа в руках другую подушку. — Сдавайся, неверный! — Нопасаран! Ха-ха! *** Пришлось объявить ничью. Потому что соседи за стеной начали ругаться за излишек шума, да ещё и мы едва не свалили ёлку, пока сражались в «смертельном» бою. Хоть я и поддавался Ане, но было видно, с каким рвением и энтузиазмом Аня пытается хлопнуть меня подушкой за то, что я гордо пританцовываю. Хотя мне тоже нехило прилетело, особенно по лицу, когда девушка сумела уклониться от удара и хлопнула меня. Было очень весело, но мы прекратили. Ибо боялись, что подушки вот-вот порвутся. Мы бы и ещё продолжили резвиться, но время уже подошло к позднему вечеру. Посмотрев на время, Аня воскликнула и заспешила. Пока она обувалась, я помог одеть ей куртку шоколадно-молочного цвета и принёс её сумку. В коридоре мы и распрощались. — Было весело, Артём! — тяжело дыша от пережитых эмоций, радостно сказала мне Аня. — Спасибо за этот чудесный день, мне очень понравилось! — Мне тоже! — улыбнулся я. — Хотя спасибо тут я должен говорить тебе, ибо благодаря тебе, этот день не прошёл унылым… просто унылым. — Спасибо нам, — и мы весело посмеялись. — Давай я тебя проведу… — начал было я, но девушка остановила меня. — Да нет, я на такси доберусь до дома. Все травмаи уже в депо. «Останови её! Останови её!» — вдруг заговорил во мне внутренний голос. Это очень сильно напугало и одновременно удивило меня. Откуда? Почему-то я вдруг почувствовал, как радость… снова меня покидает. На моём лице была улыбка, но внутри я снова начинал тускнеть. Сейчас Аня уйдёт, и эти яркие солнечные краски вновь покинут меня. Сейчас мы с ней распрощаемся, и о весёлом времяпровождении можно забыть. Почему я не хочу её отпускать? Как же мне трудно порой понять себя… Тук-тук! Нет, только не это! Нет, нет и нет! Нет!!! Я не влюбился в неё, совершенно нисколечко. Аня просто мой лучший друг и такой же изгой-отшельник, как и я. Пройдёт время, и мы разъедемся по разные стороны, забудем друг о друге, и все эти краснодарские воспоминания уйдут прочь. Ни мои друзья, ни её, ни наши — никто из перечисленных не узнает о том, что я общаюсь с этой милой девушкой. Об этом знает только Колян, но он с ней не общался и не сможет понять, что сейчас происходит между мной и Аней. Всё верно! Мы друг другу только друзья, и то это временно. Но… Почему? Почему при мысли, что мы когда-нибудь разлучимся, мне было… Больно?