й воды гон, голос! Гон!
«Ты боишься того дня, когда она исчезнет. Боишься! Ты убегаешь от этой мысли и прячешься за наивные мечты. Согласись же, Артём, согласись — слишком красиво пошла ваша идеальная нить, вспыхнувшая между вами как искра».
Я собирался идти пить чай, как вдруг сел обратно и… согласился с моим вторым «Я». Так оно и есть: я постоянно убегаю от этой мысли и тешу себя надеждами, что когда-нибудь женюсь на этой прекрасной девушке, всё у нас будет хорошо, потом появится семья и…
«Ты, наконец, проснёшься! Это наивно: два идеала, слишком понимающие друг друга, слишком красиво всё и слишком просто. Так не бывает! У жизни на каждого свои планы намечены: если ты получил лёгкий путь к жизни и лёгкую взаимность, то в будущем жди тяжелейших предательств, страданий и отчуждений. Вот если бы ты в прошлом познал горечи и муки, то…»
Прости, но я тебя перебью! А я разве не хапнул боли и горечи в своём прошлом? Ты ведь тоже был со мной и тоже знаешь, какого это — быть изгоем-отшельником, не получать того, чего бы хотелось, и являться посмешищем для народа. Разве этого тебе мало?
«В том-то и дело, Артём, что ты — особый случай! Ты мудрый в своём понимании, благородный и верный, но… Ты не подлый! Именно подлость и хитроумие помогают выживать в этом жестоком мире. А ещё ты прячешь свою чёрную ненависть за красной любовью. Ты прячешь своё зло только потому, что тебя полюбил… своего рода, Ангел. Я ведь прав? Да-да, я знаю, ты согласен со мной!».
О, Боги! Кажись, я спятил, раз мысленно разговариваю с самим собой. Даже в зеркало успел глянуть и заметить, насколько выглядело моё лицо уставшим. Ох, ладно, пора уже заканчивать с этими телепатическими переговорами с Артёмом-2. Пойду пить чай, а заодно и приведу себя в порядок. Поздравляю тебя, Аня — твоя вторая половинка оказалась… шизофреником.
Я нараспех усмехнулся и принялся расчёсываться. Хорош думать о плохом! Лучше жди возлюбленную свою и помалкивай, хе-хе!
***
Прошло три дня, но совершенно ничего не изменилось. Аня возвращалась со школы, но улыбалась она уже не так, как раньше. Я отчётливо видел боль в её глазах; чувствовал в голосе; ощущал вокруг неё. Конечно, девушка старалась не показывать того, что ей плохо, но меня ей не удалось провести. Потому что я старался по максимуму не жить иллюзией, хоть в какой-то степени и питал приязнь к этому чувству. Но то, что происходило с Аней, уже не шло ни в какие рамки. Если те светлые грёзы и впрямь были иллюзией, то реальность совершенно не такая яркая, какой я себе её представлял.
Пока Аня принимала душ, я отошёл на кухню и сразу же позвонил брату. Тот взял после второго гудка, и по голосу его я сразу же понял, что ему очень «хорошо».
— Мм… Привет, братишка! — обрадовался Колян.
— Привет, — без улыбки выдал я, прислушавшись к голосам в его телефоне. Он не один, ибо женский голос (я бы сказал, насколько он «душевный») таки просачивался через микрофон и неприятно резал мой слух. — Слушай, ты же выходишь частенько прогуляться по школе? Случаем, не видел, чтобы к Ане кто-то приставал?
— А-ха-х, видел, да. Зовут Арсений, он из её класса. Что у них произошло, понятия не имею, но видно было, что Аня опечалена. Я бы заступился, но… Боюсь накосячить, плюс кто я такой против старшеклассника? К тому же, мало ли, он ей помочь хочет.
— Понятно. Ладно, сиди и не высовывайся никуда. Спасибо за инфу!
— Эм… О, кстати, Тёмыч, а помнишь Ксюху? Ну ту, что типа моя?
— Ну. И что?
— А я с ней сексом занимаюсь, а-ха-ха!
— Поздравляю! — сказал я сухо и отключил телефон. Всё верно! Это иллюзия, что произошла со мной в январе. Всё возвращается на свои места: Аня вновь грустная и тихая; Колян снова испорченный и пошлый.
Но… Иллюзия не иллюзия, а любимую свою выручать как-то надо. Если я действительно хочу в будущем счастья, тепла, любви и ласки, то я должен за это побороться. Нет смысла жить и надеяться. Аня и так не выглядит радостной, а её горькая улыбка для меня как ржавый нож по сердцу. Не хочу этого видеть! И я попытаюсь сделать так, чтобы она, счастливая и радостная, снова смогла улыбаться свободно и легко.
— Артём, что-то случилось? — услышал я знакомый голос за своей спиной. Аня!
— Покупалась? — улыбнулся я, и та кивнула. — Умничка! А я это… просто думаю.
— О чём, если не секрет? — девушка подошла и обняла меня. Моя ладонь опустилась на её макушку.
— Да о жизни нашей: о твоей, о моей. Вот думаю: иллюзия ли всё это — идеализм и беспрецедентная романтика, или же реальность, которая требует усилия и пошаговой ошибки?
Аня оторвалась от меня и странно посмотрела в мои глаза. Удивление и непонимание - вот, что можно увидеть в некогда ярко-голубых глазах моей любимой. Интересно, она вообще понимает, что толкую я? Хе-х, вряд ли! Ибо я сам не могу понять сказанного.
— Артём, я… надоела тебе? — внезапно выдала Аня.
Этого я точно не ожидал, отчего резко закашлялся и в шоке поглядел на меломанку, которая тут же загрустила и опустила глаза. Что за бред? Откуда у неё такие мысли? Я ведь совершенно не это имел в виду.
— Кха-кха, конечно же нет, — с лёгким смешком промолвил я, надеясь успокоить девушку, но та ещё сильнее напряглась. Блин! — Просто мне интересно, каким будет наше дальнейшее будущее, и всё.
— И… каким же?
— Необыкновенным: ты станешь моей любимой женой, у нас появятся дети, мы начнём свою взрослую жизнь и наполним её жизненными продуктами питания и прочей фигнёй.
Аня снова посмотрела на меня, но в этот раз удивления в её глазах не было. Девушка вдруг смутилась и снова спрятала своё лицо у меня на груди. Ух, надо же, как мы мило стесняемся того, чего не избежать в нашем будущем. В нашем! Именно в нашем! Ведь мы взрослеем, и когда-нибудь нашу мудрость понесут наши дети, которым будет суждено выполнить свой жизненный долг и передать эстафету уже своим детям — то бишь, нашим внукам. Жду не дождусь, когда впервые посмотрю на своего младенца, который улыбнётся мне, протянет навстречу хрупкую маленькую ручку и скажет: «Папа!»
— Артём, я люблю тебя! — смущённо прошептала Аня.
— И я тебя люблю, золотце! — улыбнулся я и нежно поцеловал девушку в макушку, крепко обняв её. Будущее нас обязательно рассудит!
***
Но одними словами ты не спасёшь мир, как сказал супергерой по имени… ай, ладно, нету никакого героя, живём реальностью. В этот день Аня вернулась к родителям, так как у неё был запасной выходной (семья меломанки постаралась), а её предки желали увидеть свою дочь дома. Что ж, это мне на руку! Сегодня я разузнаю, каков на вид этот смельчак, которому нравится причинять боль моей любимой. Одним «прости» он не ограничится — причины за «базар» у него должны быть весомые.
Пообедав, я собрался и покинул дом, решив прогуляться прямиком до школы, в которой учились Аня и Колян. С утра лил дождь и лишь к одиннадцати часам прекратился, и это не смогло не сказаться на моём настроении. В отсутствие Ани, оно было мрачным и хмурым, так как мысли мои бродили далеко не в светлых грёзах, сочных зеленю холмах и пористыми облаками, где бегали Соники, летали пони и тусили молодые волшебницы-феи. Мысль об уничтожении, расправе и возмездии были в сто тысяч раз круче хороших и добрых пожеланий к своему… неприятелю.
Коляна я решил не посвящать в свои планы, так как этот болобол мог запросто слить меня моей любимой, а та постаралась бы сделать всё что угодно, лишь бы я не встрял по полной в её проблемы. Прости, Аня, такая уж твоя вторая половинка — непримиримая к твоим проблемам. И это только часть меня. Вскоре ты до конца поймёшь, каким является на самом деле Артём. Обещаю тебя не разочаровать, хе-х!
Ближе к часу я уже добрался до школы и сразу же отправился на поиски этого самого Арсения. Я не знал, как он выглядит, но решил поспрашивать у знакомых одноклассников, кто учился с Аней в одном классе. Уж они-то точно ответят мне на все мои вопросы!
— Хаюшки, — я решил притвориться очень весёлым и юмористичным юношей, когда увидел троих одноклассниц с класса Ани. Вряд ли на мрачность они ответят любезность. — Как насчёт познакомиться с одиноким юношей, который ищет своего друга и которому одиноко?
— Вау! А я тебя видела! — одна из троицы мило улыбнулась мне. — Ты ведь брат придурка-младшеклассника, которого с ранних классов тянет на знакомство, верно?
— Агась! — подмигнул я ей, на что та ответила положительно. — То, что он придурок, ты права, хе-хе!
И пяти минут не потребовалось, чтобы оставить о себе хорошее впечатление у них, ну заодно и познакомиться. Одну звали Марина, другую Вера, а третью — Саша. Как раз я в большем и разговаривал с Мариной, так как Саша была стесняшей, Вера была верной (парень у неё был), а Марина оказалась не против новых общений.
— А-ха-ха-ха, серьёзно? — смеялась Марина, когда я рассказал ей очередную историю о… выдуманную, короче.
— Внатуре! — хмыкнул я и щёлкнул пальцами. — Ой, ладно, девчат, засиделся я с вами, мне ещё друга своего найти надо, а то меня скоро в армию забирают, а повидаться с ним ну очень нужно.
— В армию? Ого! А выглядишь ты довольно… молодым, — смутилась тут же Саша и отвела глаза в сторону.
— Ну… Да уж, вот такая вот со мной история приключилась. Так-то мне восемнадцать, просто внешностью я больше пошёл в родителей, которые тоже в юном возрасте испытывали проблемы с взрослой внешностью.
Ох, наврал в три короба, но хотя бы смог уйти от всеобщих вопросов и подозрений, и за это я благодарил своё хитроумие, которое мне помогло.
— Кстати, а вы не знаете, где я могу Сеньку найти? — уклончиво задал вопрос я. — Это, как бы, и есть мой друг, просто я не знаю, как его найти.
— Арсений? — удивилась Вера и подозрительно посмотрела на меня. Понятно теперь, чья она девушка. — А зачем он тебе?
— Вер, ты дурочка, что ли? — вступилась за меня Марина, укоризненно посмотрев на неё. — Артём же ясно сказал, что Сеня — друг его, и что ему нужно его поскорее увидеть.
— Ладно… Он на заднем дворе, наверное. Часто туда ходит, хотя я не знаю, что он там делает.
— Понятно. Спасибо, девчонки. Будет время — ещё свидимся! — я улыбнулся этим троим и пошёл в нужную сторону.
— Агась! Если что, заходи. Будем рады тебя видеть, Тёмочка!
Угу!
Теперь уже можно не притворяться, так как информацию нужную мне я получил. Фальшивая улыбка исчезла с моего лица, уступив место мрачности и суровости. Уже не терпится мне повидаться с этим уродом, который успел сделать больно моей любимой. Хоть Вера и показалась мне очень хорошей девушкой, но за свои слова нужно отвечать. Зато потом научится этот Арсений быть верным Вере…
***
Нашёл я его сразу же. Как и сказала Вера, Арсений находился на заднем дворе, только вот… он был не один. В обнимку с ним стояла незнакомая мне девушка со спины, которая обнималась с целовалась с ним. Тот зря времени не терял и не церемонился, нагло лапая её за задницу и целуя не в совсем в культурной форме. Но что больше было поразительно — девушка совершенно не была против подобных ласк и сама же тянула его руку до своей груди. Её же рука блуждала в области его интимной промежности, отчего парень прикрывал глаза и удовлетворенно дышал.
Правильно или неправильно — я не знаю. Он уже изменил своей девушке, а я измены никогда не ценил и не уважал. Потому что это было чистой воды обманом.
— Кхм… Ты ведь Арсений, так? — громко сказал я, остановившись сзади той парочки. Но как только те отвлеклись от своего занятия, у меня тут же появился следующий вопрос: — Ксюха?! Что за?
Это было действительно для меня шоком. Ксюха — та самая Ксюха, которая являлась девушкой Коляна и вместе с нами проводила такие праздники, как Новый Год и Рождество. Что за херня, понять не могу?
— А… Артём? — испуганно пробормотала Ксюха, тут же покраснев от стыда и страха.
— Ты ещё кто такой, чучело? — раздражённо бросил мне Арсений, недовольный тем, что я прервал его удовольствие.
— Хорошо же вы устроились, ребятки! — с ядом прыснул я, зло поглядев на обоих. — Один мешает нормально жить моей любимой девушке, а другая полностью превратилась в потаскуху и сосётся с другим, зная, что у неё есть парень. Ха-х!
— Чё?
— Это Артём — парень Ани, — объяснила ему Ксюха, со стыда опуская глаза. — Т-только не г-говори Коле, л-ладно?
— Поздно! — отрезал я. — Чтобы мой брат встречался с… нехорошей личностью — да никогда! Он, конечно, не сахарок и не ангелок, но такого он не заслуживает.
— Слышь, а ты чё такой дерзкий, а? — стал хамить мне Арсений. — Ты чё типа думаешь, что такой крутой, что можно базарить не по теме?
Ответом ему послужил хороший резкий удар в челюсть, заставивший его отойти к стене и схватиться за больное место.
— Завались! — мрачно вторил я, яростно глядя в его глаза. — Ладно, к Ксюхе у меня нету никаких вопросов. Может идти… в другую сторону, противоположную от Коляна. А вот ты, мясо, никуда не пойдёшь, пока не расскажешь, зачем докапался к моей Ане.
— К твоей?! Ха! Эта шлюха уже стала твоей?! Ха-ха-ха! О-о-о, ты не представляешь, какая она в постели, мм…
Он перешагнул палку терпения!
Я разозлился и размахнулся, чтобы снова ударить его, но Арсений ожидал от меня такой реакции, поэтому успел отойти в сторону. Кулак попал по стене, и на костяшках появились ссадины, так как в этот удар я вложил побольше силы, чем в первый раз…
Но опомниться я не успел, как в мою сторону полетели кулаки, причём парочку из них я пропустил и мне пришлось отойти.
— Ха-ха, лошок! Думал, что я хиляк? — хмыкнул Арсений. — Я уже два года как занимаюсь боксом. Так что на колени и проси прощения. Так хотя бы я тебя несильно отметелю.
— Сеня, не надо, — начала было Ксюха, но тот лишь хмыкнул… и спустил ей пощёчину.
— Пшла нах, побирушка! Таких как ты, у меня воз и маленькая тележка, а-ха-ха!
Боксёр, да? Ну тогда посмотрим, что крепче: бокс или армейский рукопашный бой!
Я сразу же нанёс ему прямой удар с ноги, и хоть Арсений защитился руками, было видно, что ему больно. Против берцев надо защищаться вскользь, а не напрямую. И этим он уже подставился под удар.
Мы принялись драться. Может Арсений и был хорош в ударах на кулаках, но с реакцией и ловкостью он не совладал. Я принял ещё пару ударов на себя, после чего налетел на него с ударом ноги и принялся атаковать оппонента с особой злобой. Он испортил настроение моей любимой, изменил своей девушке, нахамил мне, да ещё и поднял руку на беззащитную девушку. Да, пускай я был о ней нехорошего мнения, но она в данный момент не оскорбила и ничего плохого ему не сказала. И вот эта вульгарность, которая плескалась в карих глазах Арсения, злила меня ещё больше.
Парень попытался весом ударить меня правой рукой, но я ушёл в сторону и пробил ему спыря по наружной части колена, после чего ударил кулаком по его переносице, заставив упасть. Я попытался прихлопнуть его ещё раз, но он быстро оправился и оттолкнул меня ударов двух кулаков в грудь и перегруппировавшись. Чёрт, чувствуется! Однако следующего удара я сумел избежать, оттолкнувшись от стены и перескочив его, кувыркнувшись по земле и снова встав на ноги. Ксюха уже плакала, видя, как двое дерутся не в шутку, а на полном серьёзе. Привыкай!
Последний удар нанёс я, подпрыгнув и ударив Арсения с прыжка «вертушкой» по челюсти. Пятка при помощи жёсткой подошвы берца дала положительную реакцию для меня, и парень с разбитой челюстью упал на землю и приложился виском о неё. А чтобы тот не поднялся, я с размаху залепил ему носком стопы по солнечному сплетению, из-за чего тот выплюнул много слюны вперемешку с кровью.
— Ане было больнее, чем тебе, мразь! — я ещё раз ударил ногой парня, заставив того скрючиться в лежачей позиции. — А теперь говори, урод, что ты сделал такого Ане?
— Кха-кха… НИЧЁ Я НЕ СКАЗАЛ, ОНА САМА… — начал было тот, за что получил ещё один удар.
— Правду говори, тварь!
— КХА! Я ВСЕГО ЛИШЬ РАССКАЗАЛ ЕЁ ПРЕДКАМ, ЧТО ОНА МУТИТ С КАКИМ-ТО УБЛЮДКОМ, КОТОРЫЙ МЕШАЕТ ЕЙ УЧИТЬСЯ И ПОРТИТ ЕЁ! А ЧТО, РАЗВЕ НЕТ? РАЗВЕ ТЫ НЕ ТРАХАЕШЬ ЕЁ? РАЗВЕ НЕ МЕШАЕШЬ ЕЙ, А? ДА-ДА, ПАДЛА, БУДТО Я НЕ ЗНАЮ, КАК ПАЦАНЫ РАЗВОДЯТ ШКУР РАДИ ПОТРАХАТЬСЯ…
— Молчать, сука! — следующий удар был уже по лицу недотёпы-боксёра, который громко заорал, ибо удар был действительно сильный. Тем более, берцевый! — Короче, если я ещё раз узнаю, что ты обижал Аню или причинил ей боль, то в следующий раз я тупо наступлю тебе на яйца и раздавлю их всмятку. Хочешь, продемонстрирую?
— НЕ НАДО! — закричал тот, держась за разбитое лицо и уже рыдая.
— ПРЕКРАТИТЬ! Я СЕЙЧАС МИЛИЦИЮ ВЫЗОВУ!
Проклятье! Я посмотрел наверх и увидел, что половина ребят из школы смотрит за этой дракой, и среди ребят была какая-то пожилая учительница. Именно она начала кричать про милицию. Вот чёрт! Я, конечно, хотел разобраться с этим уродом, но вот связываться с законом мне не особо горело.
— Повезло тебе! — я ещё раз пнул его и после повернулся в сторону Ксюхи. — Расстаёшься с Коляном!
— Но я…
— Мне плевать! Это либо сделаешь ты, либо сделаю я… вот таким способом… — я кивнул в сторону плачущего и побитого Арсения. — Поняла?
— Д-да… — от страха выдала та.
— Ну вот и всё… хотя если честно, я был лучшего мнения о тебе.
И покинул это место, потому что училка и правда начала звонить в милицию и говорить, что какой-то парень избил ученика их школы и довёл до слёз их ученицу. Тьфу блин, мерзость! Проблемы мне реально не нужны!
***
— Артём, представляешь, сегодня произошло ЧП в школе, — Аня разливала чай и рассказывала мне о сегодняшних новостях. — Какой-то парень избил моего одноклассника Арсения, а ещё кто-то довёл до слёз Ксюшу.
— Вау! Молодец тот, кто это сделал, — хмуро промолвил я и отпил горячего напитка из чашки.
— Эм… В смысле?
— А в том смысле, что один вёл себя неправильно, а другая оказалась шлюхой. Не парься, Ань, я уже уведомлён новостями о сегодняшнем дне.
Наступило молчание, в котором отчётливо можно было услышать лёгкую спокойную мелодию на телефоне Ани и шум проезжающих по улице машин, которые торопились по своим делам или ещё куда. Я пил спокойно и смотрел в кружку, чувствуя на себе пристальный взгляд небесно-голубых глаз. Ведь Аня даже не знает, что этим хулиганом сегодняшних событий был я. Она весь день провела дома, после чего позвонила мне и попросилась с ночёвкой ко мне.
— Артём, зачем ты это сделал? — тихо спросила Аня.
Я ожидал подобного вопроса от своей любимой, но сделал вид, что удивлён подобным и попросту закашлял.
— Я? — удивился я. — Да дома я был, серьёзно. Играл в консольку, пил чаёк и наслаждался покоем.
— Артём. Пожалуйста…
Эх… Она уже поняла, что этим зачинщиком был я, так что смысла отрицать это не было. Но заговорил я не сразу: сначала допил чай, потом сделал себе ещё и принялся снова за питьё. Знаю, это раздражает Аню, но по другому я не умею.
— Это поганое чмо столько гадостей о тебе наговорило, что я просто не смог не избить его, — сухо парировал я, делая большие глотки чая. — Это он ещё легко отделался: если бы училка не нагрянула, я бы ещё помесил бы его чуток.
— Артём, ну почему так жестоко? — загрустила Аня, опустив взгляд на стол. — Не нужно было обращать на него внимания.
— Извини, сорвался, — вздохнул я и пару раз сжал кулаки. Сарказм так и лил с меня. — Это знаешь, когда ты долгое время сдерживался и не ходил направо, но потом видишь до невообразимого воображения красивого парня, которого хочется… изуродовать, отпинать, превратить в шашлык. И вот представь, сдерживался я, сдерживался, а потом моя грубая страсть вырвалась из меня, и я сорвался… извини, что был груб. Нежным быть не получилось!
Всё это время я говорил серьёзно, но на последних словах улыбнулся, а потом попросту рассмеялся. Сквозь полуприкрытые веки было видно, что Аня едва сдерживает улыбку и лишь пытается быть серьёзной.
— А тебе лишь бы посмеяться, — всё же Аня улыбнулась.
— А разве может быть иначе? — с улыбкой удивился я.
— Но ладно с этим Арсением. А почему с Ксюхой так поступил?
— Поправка: я попал её на том, как она обнималась и целовалась с этим… бедолагой. Она изменила моему брату, понимаешь? Но ныть Ксюха начала только тогда, когда этот гнида ей пощёчину влепил. Да-да, ударил он её, не смотри на меня так! А я всего лишь сказал, чтобы она рассталась с моим братом.
— Но почему?
— Ань, ты прикалываешься или ты серьёзно? Колян заслуживает лучшего, а не простую дешёвку, которую можно купить за три рубля. Такая вот правда… хотя мне очень обидно, что Ксюха оказалась такой. Я был о ней лучшего мнения!
Мы снова замолчали, погрузившись в свои сожаления и раздумья. Было видно, что Аня с одной стороны (доброй) переживает как за Арсения, так и за Ксюшу, ибо не любила она ни злорадство, ни злобу, ни ещё что-либо. Но с другой (плохой) ей было очень даже приятно, что я сделал подобное: избил её обидчика и припугнул знакомую манда-чиксу. Я её понимал: Арсений нам вообще никто, а вот Ксюху мы фактически приняли в наш круг, доверились ей и протянули руки дружелюбия, а она так поступила — предала моего брата и свалила к другому. Измена — это предательство, и пускай кто другой не согласится с нашим мненией, мы останемся при нём.
В первую очередь, мне было обидно за брата. Да, я понимаю, что некогда они оба выражались грязно и пошлили, но ведь мы фактически вместе пережили январь и вместе встречали праздники. Разве это не должно было нас четверых сблизить? Почему сблизились лишь я и Аня? Вот этого мне не удавалось никак понять. Ведь искренними быть друг с другом не сложно же. Первая трещина на чаше счастья не заставила себя ждать. И от этого становилось неприятно.
— Артём, а давай мы… убежим? — внезапно предложила совсем тихо Аня.
Я в это время пил чай и снова подавился, закашляв и непонимающим взором посмотрев на свою любимую. В каком смысле? В последнее время я стал реже понимать свою спутницу по жизни…
— Давай убежим! — уже более смелее заговорила Аня, видя моё непонимание.
— Эм… Зачем?
— Артём, я хочу быть с тобой. Только с тобой! Но мои родители… они против наших с тобой отношений. Да-да, они знают всё о нас. И им не нравится, что их дочь водится с каким-то приезжим колхозником, который только и делает, что тянет её на дно как камень.
Аня загрустила и снова опустила взгляд на стол, застукав по нему пальцами. Да уж, «приятная» история, однако. Она меня не удивила, так как я о ней уже узнал от Арсения, но из уст Ани это прозвучало очень больно, неприятно и колко. Потому что это давало понятие, что мы ну просто не можем сосуществовать как возлюбленные две половинки одного целого, которые хотят быть вместе и всё. Аня — она из богатой семьи и обеспеченной, где родители (в особенности, отец) — большие шишки, желающие богатства и имеющие много связей. Свою дочь они влёгкую могут выдать за какого-нибудь богатого паря ради договора о дружбе. А кто такой я? Всего лишь сельский парень изгой-отшельник, который с младенчества стал одиночкой и посмешищем для всех. И тот, которому посчастливилось встретить такую прекрасную и милую девушку по имени Аня.
Я был согласен с её предложением о побеге, но… Я прекрасно знаю эти порывы, когда хочется убежать. Поначалу это кажется самым разумным решением, но вскоре потом начнёшь понимать, что убежал лишь сгоряча и тем самым бросил своих родителей, которые могут в будущем измениться. Да и как бросать родителей? Ведь именно они подарили ей жизнь. Именно они были с ней с самого рождения, помогая встать на ноги, тепло одеться и сытно покушать. Пускай родительской любви Аня не видела, зато была в безопасном гнёздышке, где её бы не посмел обидеть кто-нибудь другой. Хотя… С этими обидами я, пожалуй, погорячился, однако решению своему я не изменил. Нельзя так было делать!
— Артём…
— Пожалуй, я тебе откажу! — сурово сказал я, посмотрев девушке в глаза. — Я понимаю твоё желание и твои чувства, но нельзя бросать своих родителей вот так. Ведь это твои родители. Пускай они не проявили к тебе ласки, но они были с тобой рядом с самого рождения. Нельзя так делать. Всё образуется, я уверен!
«Ты сам-то веришь в то, что сейчас говоришь?» — а-а, внутренний голос. Знал, что ты объявишься снова и скажешь отрицательную мысль. Хотя нет — это же я, только с другим мнением о сложившейся ситуации.
«Ага. Только ты сейчас в смятении: ты желаешь быть рядом с любимой и быть с ней до конца, но в то же время противоречишь самому себе и отказываешься от такого драгоценного предложения. Почему?».
А вот этого я не знаю. Или знаю… или не знаю…
— Артём, я не сильно в это верю, — ещё сильнее загрустила Аня.
«И я в это не верю. Не верю и всё!».
Хватит! Я завтра поговорю с её родителями. Уверен, они придут в школу за ней, так как последние разы отец забирает Аню после занятий сразу домой. Я всё объясню им и смягчу проблему. А если потребуется, я… брошу Аню.
«ЧТО?! Ты вообще в своём уме, Я? Тебе ведь будет больно!»
Знаю. Но так будет лучше для Ани. Поверь, простое расставание я переживу.
— Ань, я… просто поверь мне, — я постарался помягче улыбнуться, правда, вышло это у меня плохо. — И пойми меня правильно: я не хочу, чтобы ты в будущем жалела о своём выборе. Пускай мы лучше будем мазохистами, чем потом будет терзать себя плохими мыслями и горьким прошлым. Поверь мне! Как говорил мой отчим: «С любой проблемой надо переспать — наутро она будет довольна и перестанет быть проблемой». И хоть я не верю в его советы с четырнадцати лет, тут он может быть прав.
Девушка ничего мне не ответила. Она молча встала из-за стола и ушла в комнату, предварительно погасив свет как на кухне, так и в комнате, оставив меня в темноте. Проклятье, она обиделась! Ну и что мне теперь делать? Я хотел только подбодрить её, но никак не ранить. Молодец, парень!
«Не умеешь делать добро — не делай его! Сам же жалеешь об этом потом!».
Знаю!
Но говорить в данный момент не хотелось. Я молча допил чай, после чего, уже привыкнув к темноте, аккуратно вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Затем осторожно прилёг рядом с Аней и слегка обнял её. Девушка молчала.
— Помни, я всегда на твоей стороне, — прошептал я, крепче прижимая её к себе. — Всегда! Я хочу, чтобы ты была счастлива; не хочу, чтобы ты потом жалела о содеянном. Всё ради твоего блага, чтобы ты не чувствовала ни своей вины, ни убивалась потом ночами. Правда!
— Я… верю тебе, Артём! — Аня повернулась в мою сторону и прильнула ко мне, закрыв глаза. — Спасибо тебе большое! Я… очень счастлива, что в этой жизни встретила человека, который подарил мне надежду на счастье и радость. Я люблю тебя!
— Я тебя тоже люблю! А теперь сладких снов, ибо завтра день тяжёлый, — я укрыл потеплее свою любимую и тоже закрыл глаза, хотя понимал, что сон сегодня не придёт за мной.
Потому что завтра день и вправду будет тяжёлый.
***
«Ты пожалеешь об этом, Я! Клянусь тебе, ты пожалеешь! Не смей даже думать об этом!» — моё «Я» в очередной раз твердило мне, что я не прав со своими суждениями и выборами о предстоящем. Да, он был прав — этим я мог сделать не только больно себе, но и больно Ане. Но мне уже невмоготу было видеть, как страдает Аня из-за давления на неё родителей. Я уже принял решение, которое может спасти её от этого.
Я её брошу!
В пятнадцать лет я читал роман Стеффани Майер под названием: «Сумерки». Также перечитал и остальные саги, связанные с вампирами и оборотнями. И сейчас мой выбор мне больше напоминал начало второй книги «Новолуние», когда Эдвард Каллен, чтобы спасти свою любимую Беллу Свон от нечаянной смерти и боли, решил порвать с ней раз и навсегда. Он ждал её в лесу, около опушки — я уже стоял около школы и, скрестив руки на груди, ждал, когда подъедет машина с родителями Ани и с ней тоже. Эдвард Каллен был молчалив, холоден, и за его ледяной маской в ноль эмоций прятались замаскированные боль и тоска — то же самое творилось и в моей душе, но я старался как можно сильнее подавить в себе чувства, ибо знал, что это может помешать мне. Эдвард был груб и твёрд во время разговора с Беллой — я тоже буду мрачен и холоден, произнося слова словно вердикт. Эдвард ушёл, не оставив после себя и следа — я выброшу телефон и всё, что было связано со мной в жизни Ани, попросту исчезнет. Эдвард Каллен мучился от адской боли, покинув Беллу — у меня будет то же самое, я уверен. Мне уже больно от всего этого, так что я понимал, какое будущее ждёт меня. Эдвард понадеялся на счастливое будущее Беллы — я искренне желаю Ане оправиться и позабыть меня, затем закончить школу с красным аттестатом и подняться в карьерном росте. Уверен, у неё получится.
Когда-то я смеялся над этим романом; считал его девчачьей ерундой и тупой соплятиной для девочек, в голове которых лишь флафф и наивная романтика с миленькими кунами и прочими слащавыми ребятками, которых можно было увидеть и в других девчачьих сериалах (Winx, например). Хэх… Говорить-то говорил, но… Если честно, никогда бы не подумал, что однажды моя жизнь так сыграет со мной в карты. Никогда не думал, я, человек, презирающий Эдварда Каллена, окажусь на него так похожим, что и отличить не получится. И… если моя жизнь больше напоминает мне роман «Сумерки», то почему я не бессмертный каменный вампир, который может прочесть мысли других и знать всё заранее? Почему у меня нету семьи-вегетерианцев, которая тоже владеет невероятными способностями, которая искренняя друг с другом и которая держится семьёй, а не поодиночке? Почему я не могу изменить всё одним укусом, почему? ПОЧЕМУ? Я бы с удовольствием посмотрел бы на своего извечного соперника «Джейкоба Блэка» в виде какого-нибудь парня, который бы тоже помогал Ане как мог и ненавидел всей душой меня. Если бы я только мог на какой-то миг перенять не только боль и муки Эдварда Каллена, но и его сущность, я бы многое смог изменить. Больно бы уже не было б никому.
«Но сказку можно изменить. Всего лишь неканоном: не иди к Вольттури и не проси их убивать тебя! Смирись с этим и живи дальше так, будто и не встречал в своей жизни свою Беллу. Поверь, ты изменишь канон, отвечаю! Ты будешь страдать, но ты будешь жить. Из-за одного косяка сразу в могилу — бе-е-е!»
Пф-ф… Я и не собирался помирать. Ведь я всё-таки не главный герой книги «Сумерки». Я всего лишь изгой-отшельник по имени Артём, который активно враждует со своими однокурсниками.
Неожиданный звонок отвлёк меня от тяжёлых мыслей. Я перестал морально философствовать и разговаривать с самим собой и вытащил телефон из кармана. Аня! Эм, а чего она звонит? Вроде как в школу должна подъехать. Или она уже в школе?
— Алло, Ань, привет, а ты чего звонишь? — спросил я.
— Артём… Артём, я… — голос… уже не тот голос, который я слышал вчера. Я отчётливо слышал рыдания, плач и страдания своей любимой. Чувствовал эти горькие горячие слёзы и моментальные заикания на каждом слове. — Артём, это к-конец… М-мои р-родители узжают в Германию и… они… они… всё… А… Артём… п-прости м-меня…
Слёзы. Слёзы. Рыдания. Муки. Боль. Агония.
Мобильник резко отключился.
Что… Что это было? Я простоял минуту в шоковом состоянии, пытаясь понять, что сейчас произошло. Весь мир — он как будто бы начинал медленно сереть в моих глазах, яркость эта уже переставала бросаться в поле зрения, а краски потихонечку начинали тускнуть. Небольшой шум в ушах не позволил мне расслышать женщину, которая пыталась у меня что-то спросить. Внезапно запекли глаза, а ноги стали… какими-то ватными. Я ничего не понимал, но осознание потери начинало доходить до меня уже через минуту, медленно отравляя холодным ощущением в груди и замыканием резвого дыхания.
Я не верю в услышанное! Это неправда! Да, это явная ложь, в неё поверит только псих! А-ха-ха-х, бред какой-то! А-ха-ха-ха! Не знал, что Аня умеет так остро шутить! Тут атмосфера напряжённая, а она шутит. Ишь, какая!
Но это была не ложь; неправда — правда; бред оказался реальностью, а остро шутить Аня не умела.
Гудки дальше не пошли, а в диктофоне отчётливо послышался женский голос мобильного администратора.
— Извините, набранный Вами номер не существует…