Юля неуверенно следует за Владом и присаживается за стол на кухне. Долго молчит, и за это время Кури оказывается у неё на ногах, получая свою долю ласки, а Влад окончательно разбирает пакеты и заваривает Юле горячий чай с любимой ромашкой. Он присаживается напротив неё и по столешнице двигает к Юле кружку и тарелочку с покупными пирожными. Рассматривая угощение, Юля не видит его теплой, но тяжёлой улыбки. Влад знает, что им обоим будет сложно в следующие несколько часов, но они справятся. Всегда справлялись.
— Полагаю, у тебя готовы вопросы. Я слушаю.
— Ты всё помнишь? Все эти «двести веков»? Это же… Правда так долго?
— Я всё помню. И да, где-то так.
— А почему тогда я ничего не помню?
— Я не знаю. Правда не знаю! — оправдывается Влад на первый недоверчивый взгляд. — Полагаю, такова цена за нашу вечность вместе. Я всё помню, а ты всегда знаешь, где я.
— И каждый раз вот так? — отпив из кружки, спрашивает Юля. Он не уточняет как именно «так», но Владу это и не нужно.
— Нет. Зачастую нам удаётся скрыть друг от друга свои особенности и прожить в каком-то смысле обычной жизнью. А вот сейчас не получилось, как видишь.
Юля так и не поднимает на него взгляд, рассматривает клетчатый узор на скатерти в попытке осознать всё услышанное. Она хочет, но не может поверить в его слова об их перерождениях уже которую тысячу лет. Всё сказанное им, даже сравнение ромашки с солнцем и любовь к черешне с дерева — всё в точку. Ну, а родинки на животе ей даже страшно проверять, хотя и тут Влад наверняка не дал промашки. Подобные вещи нельзя узнать даже при тщательном изучении человека, только если прожить с ним целую жизнь. Или сотни жизней. Но подобное безумство никак не укладывается у неё в голове. Хотя, с учётом появившегося у неё компаса, его собственная история уже не кажется такой уж и безумной. В конечном итоге Юля приходит к тому, что Влад оказался прав, и ей не стоило знать правду о самой себе, но уже поздно.
— И что теперь? — она хмурится, запоздало опасаясь худшего из-за своей любознательности.
— Мы просто будем жить дальше. Вместе, если ты того захочешь. Вот и всё.
— А у нас были… Дети? — продолжает Юля после длинной паузы и на половину выпитой кружки.
— Нет. Ни разу, — Влад удручённо вздыхает и сам опускает голову на подставленный кулак. Из всех самых страшных вопросов этот стал для него одним из наиболее острых, ведь с развитием медицины теперь он точно знает, что причина кроется в нём самом. Ожидая ответа, Юля всё же поднимает на него взгляд. — Я бесплоден. Две последние жизни так точно, что уже можно считать моей «наследственной» болезнью с самой первой жизни. И не ясно - это часть моей особенности или же так и было изначально. Дети у нас были, приёмные, и ты замечательная мать, но ты никогда не рожала.
— А… — не в силах закончить невольно начатую фразу, Юля снова нацеливает взгляд на тарелку и густо краснеет.
— Я не импотент, — успокаивающе заявляет Влад.
От его слов Юля ещё сильнее краснеет, с каменным лицом в мыслях отчитывая себя за излишнюю любопытность. Не зная, куда деться от стыда за свой самовольный язык, она запихивает в рот первое пирожное и почти сразу проглатывает его. Ожидаемо подавившись, заходится кашлем. Обойдя стол, Влад слегка хлопает её по спине.
— Ты настолько голодная? — присев на стул уже совсем рядом, с усмешкой спрашивает и замечает размазанный по верхней губе крем. — У тебя тут осталось, торопыжка, — не давая ей опомниться, проводит пальцем по её губе и тут же отправляет крем в свой рот.
Порядком устав постоянно краснеть в его присутствии, Юля откровенно смотрит на его губы — такие большие и уже третий день желанные. Мало было всего этого, так теперь ещё наверняка сладкие на вкус. Айи больше нет. Точнее она и есть Айа, но всё оказалось настолько запутанно, что она решает просто не забивать себе голову хотя бы первое время. Между ними больше нет третьей, нет никакой преграды. Они всегда были вдвоём, и от осознания этого в груди Юли становится необычайно тепло. Это придаёт ей силы и уверенность, что все её фантазии теперь почти наверняка сбудутся.
Закрывая глаза, Юля наклоняется вперёд и на секунду прикасается к губам Влада своими. Отстраняясь, чувствует продолжение поцелуя — Влад следует прямо за ней, пока прижимает её к спинке стула. В отличие от неё, он целует опытно и жадно, столько лет мечтая об этом и сдерживаясь со времени массажа. Юля инстинктивно обнимает руками его шею — такую крепкую и напряжённую, словно живую скалу. Однако тянется выше и зарывается пальцами в густую шевелюру, «пробуя на вкус» ещё подростковую мечту об именно таком поцелуе. Полностью отдавшись во власть парня, она утопает под гаммой ощущений, что дарят его губы. Первый настоящий поцелуй кажется ей удушающим и до безумия развратным, но она пинками выгоняет лишние мысли из головы — ей так хорошо, что какая разница?
Незаметно для Юли рука Влада оказывается на её подбородке. Отстранившись с довольной улыбкой, даёт ей перевести дух и сделать долгожданный вдох. Её щёки горят, но не от смущения, а от возбуждения.
— Ещё, — требовательно шепчет Юля и сама тянется к нему, вот только в последний момент губы Влада ускользают и оказываются на её шее. Не ожидая такого, Юля громко охает и запрокидывает голову, открывая ему больше пространства. Его поцелуи настолько нежны, что она даже не чувствует их — ей кажется, словно вся её шея попала под его ласку. Влад снова возвращается к губам, на что она с трепетом отвечает ему, неуверенно повторяя его же приёмы минутой ранее. В поцелуе следуя за Владом, Юля оказывается на ногах и прижимается к его груди своей грудью. Почти сразу с удивлением и обнаруживает на своей попе обе ладони, которые медленно, с нежностью поглаживают её. Как и всё сейчас происходящее, такое у неё впервые, и она наседает на ладонь, желая получить больше новых ощущений.
— Может, устроимся поудобнее? — Отстранившись, Влад проводит пальцем по припухшим от поцелуев губам. Таким мягким, податливым и влажным. Так бы и целовал их ещё целую вечность, но когда в доме столько мягких горизонтальных поверхностей стоять на месте действительно неудобно.
Бросив взгляд на уютный диванчик на кухне, Юля робко кивает и немного отстраняется от Влада, а затем неожиданно для себя оказывается подброшена в воздух. Огласив этаж писком, она приземляется в его крепкие руки, в страхе обхватывая за шею.
— Не пугай так! — Юля дёргается всем телом.
— Ты что, высоты боишься? — Влад снисходительно смеётся и слегка подбрасывает почти невесомое тело, чем вызывает ещё один взвизг. — Ву-у-ух! — он делает несколько резких разворотов вокруг своей оси, а в шею ему раздается безумный вопль, сменяющийся таким родным смехом, от которого сам же и смеётся, а затем снова подбрасывает Юлю на руках, не в силах прекратить веселье. Они так давно не виделись, что ему приходится вспоминать, насколько с ней легко.
— Прекрати! Прекрати! Сумасшедший! Я же так помру от страха! — освободив одну руку, Юля требовательно стучит по крепкой груди.
Повеселившись, Влад игнорирует диваны на первом этаже и несёт Юлю на второй этаж. Догадываясь о конечной цели маршрута, Юля затихает, хорошо представляя, чем наверняка всё закончится для них. Что уж там скрывать, половину прошлой ночи она фантазировала об этом с пальчиками в трусиках, вот только конкретно сейчас совершенно не готова! И бельё у неё неподходящее, не сексуальное! Но не брыкаться же, будто малолетка, в двадцать пять лет-то, да и самой хочется зайти дальше…
— Не бойся, — ощущая лёгкую дрожь её тела, шепчет Влад и целует в висок. — Я буду целовать тебя до тех пор, пока тебе не надоест. А если ты передумаешь, я тут же остановлюсь. Обещаю.
Зайдя в свою комнату, Влад даёт Юле несколько секунд оценить обстановку: комната просторна, со множеством книжных полок, большим рабочим столом и двуспальной кроватью, в изголовье которой висит модульная картина леса. Она не успевает детально изучить пейзаж — Влад захлопывает дверь, погружая помещение в полумрак, ведь на окнах плотные шторы, а свет он так и не включает. Своим решением Влад добивается сразу двух вещей: отрезает любопытной кошке путь в спальню и создает для них с Юлей интимную атмосферу, в которой ей будет легче расслабиться. Усадив девушку на кровать, он легко, без напора, целует её. Окружающая их темнота скрывает её жуткий румянец, но совсем не скрывает его намерений. Да, он обещал остановиться в случае чего, и Юля верит ему, однако до сих пор разрывается между желанием сбежать уже от стыда и в то же время как можно скорее почувствовать всё то, о чём так любит писать Маша в своих любовных романах.