Когда пули прошивают тебя в Среде, это ни с чем не сравнимо. Чувствуешь, как каждый кусок свинца взрывает тело, будто на зажеванной пленке. Я вылетел из игры, схватившись обеими руками за стол и пытаясь восстановить дыхание, по груди промчался поезд. Сначала проходила волна страха, а потом накатывала эйфория от того, что ты жив, — самая лучшая терапия. Я разогнулся и заржал. Никто кроме техников не обращал на нас внимания, все смотрели бои Высшей Лиги, которые транслировали через инфоэкраны. Гарри сорвал очки, вытирая пот балахоном.
— Долбаная игра, — засмеялся он, схватив стакан с местной бурдой и осушив его одним махом.
Я тоже заказал выпивку:
— Мы должны придумать что-то другое. Помнишь Сида, того парня, который смог без ускорителей попасть в лучшую десятку?
— Нереально.
— Если получилось у него, должно получиться и у нас, — сказал я. — Мне надоело сидеть в «Гейте». Рейтинг — то же самое, что и здесь, только с именами, скинами, системой оплаты. Мы должны сделать что-то большее, чем научиться прыгать и стрелять в Среде. Что-то стоящее.
Гарри молчал. Он уже несколько месяцев работал в газете «Ксенофобия» и писал о других планетах для посетителей ретро-клубов, хотя сам ни разу даже не разговаривал ни с одним инопланетником.
— На счет ускорителей… — он некоторое время посмотрел на собственные пальцы, словно удивляясь, что они целы и не разбиты. — Сюрприз.
Гарри запустил руки в волосы, окончательно приходя в себя, вынул бесполезную «вилку», воткнул в обмякший рот сигарету, а потом потянулся к поясу. Иногда священник казался склеенным из расплавленного пластика. Меня его сюрпризы не радовали, поэтому на пакетик, который он извлек из-за пояса, я уставился с подозрением. Он достал маленький, почти игрушечный шприц, предназначавшийся для доз тяжелых наркотиков, и, прищурив и без того узкие глаза, посмотрел на него так, будто хотел спросить имя.
— Думаю, давно пора попробовать, — проговорил он, аккуратно смешивая оказавшийся в пакетике порошок с водой, заполнил иглу и поднял взгляд.
Пепел с сигареты упал прямо в стакан, но Гарри никак на это не прореагировал.
«Serve the servants — oh no» — промчалась по стене строка и канула в небытие.
— Это эс-пи, — объяснил бывший священник поддельной сатанинской церкви. — Слабая концентрация, но это именно они.
Я взял у него шприц с грязноватой жидкостью, другую руку пытаясь засунуть в рукав рубашки. Эс-пи или ускорители имели добрых три листа побочных эффектов, но это никого бы не остановило. Все в Высшей Лиге сидели на эс-пи, иначе любой турнир грозил превратиться в бессмысленное пятно. Архангелы, отслеживающие провокации и теракты в Среде, принимали ускорители; почти каждый программист, работающий с кодом в реальном времени, закидывался этим грязно-желтым дерьмом, если не хотел, чтобы его работу получил более рисковый парень. Существовала еще одна проблема — с эс-пи могли справиться не все, многим не давался поток информации, у небольшой части людей сносило крышу, на других они просто не действовали. Ко всему — запредельная цена и целая волна подделок. Наркотики для элиты, пропуск к сверхскоростям.
— Того, что я наскреб, едва хватит на одну дозу. Так что придется постараться, чтобы давало сразу, — он глубоко затянулся дымом, на скулах образовались вмятины.
— Где достал?
В «Гейте» не реагировали ни на шприц, ни на порошки, — допинг использовался повсеместно, а уж когда дело касалось Среды, никто и не думал контролировать состояние участников. Запрещалось вмешиваться в работу программ, изменять код, пытаться взломать систему, а то, что ты сделал с собой, никого не волновало. Техники забрали оборудование и неслышно, не интересуясь ни нами, ни кем бы то ни было другим, скрылись в подсобке.
Гарри уклончиво мотнул головой, и я не стал настаивать. В конце концов, я тоже не рассказывал ему, чем зарабатываю на жизнь и что мне приходится для этого делать, так что все было правильно. Мы одновременно встали и вышли в туалет, проталкиваясь сквозь сидящих в шлемах зрителей.
Урна рядом с раковиной с горкой была заполнена пластиковыми оболочками от таблеток, тампонами и пакетами от синтетической еды; в самой раковине плавало несколько ярких треугольников от противозачаточных, но в целом — чисто. Странно для такого многолюдного места, как «Гейт». В углу, обхватив голову руками, валялся незнакомый мужчина — по всей видимости, тот, в кого выстрелил Гарри. Он не шевелился, скрючившись, пытаясь даже коленями защитить патлатую башку. Плохая регулировка «вилки» или слабая психика — в любом случае, исход одинаков.
— Не жилец, — Гарри выплюнул остаток сигареты на пол, потушил его, а потом запустил руку под пиджак игрока.
Зеркало было заляпано пятнами, сальными отпечатками пальцев, губ, потных ладоней. Протерев его рукавом рубашки, я посмотрел на полузнакомое лицо, отразившееся на гладкой поверхности, ударил пару раз по руке и вогнал игрушечный шприц в вену, наклонив иглу. Зрачки дернулись, сузились, расширились, а потом я пошатнулся и врезался головой в зеркало.
«Take a look at who you are.
It's pretty scary.»
— Крепко… — моргнул я, возвращая себе нормальное зрение.
Вытаращенные глаза, будто подведенные ресницами, и пересохший рот. Я оперся о раковину, глядя на сгустки слюны, плавающие у дыры засоренного слива. Гарри осторожно вынул шприц из моей руки, плюнув на него и вытерев иглу балахоном. В жесте было что-то невыносимо эротическое, к горлу подкатила сладковатая рвота, но я сдержался.
— Сдохнем, так вместе, — заключил он, выпустив оставшееся зелье в себя. — Будем «братьями».
«Братьями» называли торчков, потерявших последнюю власть над собой. Жалкие, сморщенные физиономии хронических наркоманов, продававших органы и собирающих мусор, чтобы скопить на дозу, отвращали от серьезной дряни, поэтому я мало об этом знал. Гарри, думаю, тоже. От него несло потом. Шприц ударился о стену и покатился по полу туалета, оставляя за собой тонкую грязную нить. Гарри оскалился, потряс головой и развернулся вокруг своей оси, не рассчитав и свалившись на пол.
— Что-то не так, — выдавил я, разгибаясь и привыкая к происходящему. — Эс-пи нужны, чтобы синхронизировать…
И тут он встал, словно кто-то невидимый взял — и поднял его, как марионетку, направил к выходу, заставив шагать, будто оловянного солдатика. Гарри распахнул дверь и замер, рассматривая дрянной толчок так, словно видел его в первый раз в жизни и увиденное превосходило явление пророка. Я уронил урну и, пошатываясь, вышел из туалета в жаркое жерло «Гейта». Мусор расцвел на полу покровом разноцветных бумажек.
— Синхронизация… — шептал Гарри, и шорохи расползались по голове.
Мрак гейм-бара и недвижимые фигуры погрузившихся в Среду посетителей напоминали мне кладбище. Старые кладбища, на которых ставили памятники, напоминающие скорбящие человеческие силуэты, — такие кое-где еще сохранились.
— Это неописуемо.
Вены на шее Гарри вздулись. Он водил руками и смотрел на них, как вконец спятивший фанатик, встретившийся с миллионом богов, о которых раньше только слышал; он походил на дирижера невидимым оркестром, сосредоточенно следя за собственными пальцами. Глаза его при этом наполнились экстазом до краев — казалось, зрачки сейчас взорвутся.
— Это неописуемо…
Он резко прервал наркотическую медитацию, ошпарив взглядом, и вытащил нож. Я уже было подумал, что он собирается кого-нибудь зарезать, но вместо этого Гарри положил другую руку на стол и начал втыкать сталь между пальцев, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Между бровей у него образовалась маленькая морщинка, в которой скапливался пот. Еще через несколько секунд я перестал видеть, куда попадает острие ножа, — он делал это чересчур резво.
Иисус не хотел превращать меня в солнечный луч. Эс-пи на меня не действовали.
Дождь хлестал по бледно-серым крышам ангаров. В дырявом асфальте образовались маленькие лужи, в которые я постоянно наступал, обдавая грязной водой штанины. Гарри висел на моем плече и еле перебирал ногами, ворча себе под нос. Мы вышли из «Гейта» часов в пять утра, когда закончились деньги, а священник начал хоть как-то реагировать на происходящее вокруг. Утро было такое же вялое, немытое и мрачное, как и мы, — ускорители сжирали энергию, а потом человек чувствовал себя выжатым и выскобленным. Меня вытошнило пару раз, Гарри пришлось хуже, поэтому я решил дотащить его до своей каморки, чтобы чего не случилось.