43.
Рассказывают, что некогда существовал народец, которому никогда не приходило в голову считать свои физиологические отправления чем-то, чего следует стыдиться. Эти отправления считались там делом самым достойным. И наоборот – постыдными почитались другие вещи – например, процесс поглощения пищи, для которого отводились специальные, наглухо закрытые места. – Не так ли и все мы поступаем, не только простые смертные, но в особенности властители дум, вечные спутники человечества, призванные вести, указывать и учить? Как правило, они стыдливо прячут источники, откуда им удалось почерпнуть свою мудрость, зато охотно делятся со всеми прочими конечными результатами, которые мы, вслед за ними, называем истинами. О, как благоуханны они, эти истины!.. К счастью, похоже, что наши духовные носы (которые ведь должны же существовать хотя бы только потому, что они ничуть не хуже, чем какое-нибудь там умо-зрение) основательно заложены хроническим насморком и давно потеряли всякую чувствительность.
44.
В кровавых битвах за честь своей Истины, когда понятия сплетаются в удавки, а силлогизмы врываются в расположение противника, чтобы не оставить там камня на камне, – хороши все средства! – Убивать чужие истины! Не это ли самое сладостное занятие, какое только можно помыслить? К тому же – и самое благородное, ведь речь идет об Истине! – О, кровожадная мудрость! «Я не ведаю сомнений, ибо я беру только то, что принадлежит мне по праву. Я не знаю раскаянья, ибо я покоряю только из любви к свободе», – не лучшее ли это оправдание для всякой Истины? – Вот только сумею ли я сам сохранить свою собственную свободу, следуя за победной поступью моей мудрой воительницы?
45.
Старые, давно забытые и погребенные в музейных витринах и на архивных полках истины, имеют странное и пугающее свойство воскресать время от времени, являясь перед нами живыми и невредимыми, так, словно бы они никогда и не умирали. Конечно, этому можно найти тысячи удовлетворительных и разумных объяснений. Но ни одно из них не избавляет нас до конца от тревожных сомнений: что, как и в самом деле, эти призраки значат нечто больше, чем то, что мы о них привыкли думать? Что, как они и не собирались никогда умирать? Ведь, в конце-то концов, речь идет об истинах! Шуточное ли дело! – Пожалуй, только одно соображение умеет уберечь нас от этих нелепых подозрений, – древняя, но вечно живая уверенность, что всякая истина истинна во всякое время и для всех без исключения. Эти же являются далеко не каждому и лишь тогда, когда захотят.
46.
Истина никогда не откажет себе в удовольствии сыграть с нами в какую-нибудь из своих вечных игр. Любимая ее забава, конечно же, прятки, в которые она играет с утра до вечера.
«Хоть бы она совсем провалилась!», – шепчем мы в сердцах, продираясь сквозь кустарник или заглядывая под кровать.