Говорят, что время от времени, она все же удостаивает того или другого своим появлением. Правда, показавшись, она тут же исчезает, наслав на видевшего ее косноязычие, лишив его возможности рассказать об увиденном. Конечно, это случается не со всеми, далеко не со всеми. Впрочем, так или иначе, мы все оказываемся жертвами ее милых шуток.
47.
Метафизические реки. Эта метафора, принадлежащая Кортасару, право же могла стать символом твоей жизни. Было время, когда ты ходил по берегу в надежде когда-нибудь перебраться на ту сторону. В книгах говорилось, что там вечно цветут сады и не заходит солнце. Ты долго строил лодку, чтобы однажды спустить ее в волны той реки, хотя у тебя не было недостатка в советчиках, отговаривающих тебя от этой затеи. «Мы рождаемся, чтобы преодолеть Реку», – так думал ты, отталкиваясь от берега. И в самом деле: зачем даны глаза, если не затем, чтобы различать в ясные дни далекую полоску желанной земли, и не затем ли существует надежда, чтобы вести нас прочь? Всю жизнь прожить на этом берегу?
У тебя были карты, срисованные из книг, но скоро выяснилось, что карты лгут. Река вырвала из твоих рук шест и понесла лодку, то кружа ее в водоворотах, то захлестывая волной. Ты плыл много дней, пока не убедился, что тот берег так же далек, как и в первые часы. Еще можно было предаваться воспоминаниям и видеть во сне покинутую землю, где зеленели деревья и в небе пели птицы. Река несла тебя все дальше, у нее были пустынные берега, и в черной воде не отражались даже облака. Скоро ты стал называть эту реку своей и дал ей имя, которое никогда не произносил вслух. Однажды ты заметил, что тусклое солнце уже не заходит как прежде, и берега едва различимы по обе стороны мертвой воды. Так же мертвы были теперь и твои воспоминания, и надежды. Что же оставалось тебе, как ни сказать себе самому: «Только вперед!» – как будто это и вправду зависело от тебя? Ты даже не обратил внимания на то, что не спросил, что же ждет тебя там, впереди. Не все ли равно? Ведь ты давно перестал понимать, что такое ожидание. Впрочем, иногда тебе мерещится сквозь сон глухой шум океанского прибоя.
Метафизические реки, – у каждого своя.
48.
ОБЛАДАТЬ ИСТИНОЙ. Но что же еще это и значит – обладать Истиной – как ни быть оболганным и изгнанным вместе с ней, да еще туда, где нет места ни для чего истинного? – Полагаю, что все прочие критерии – ложны.
49.
О КРИТЕРИЯХ ПОЗНАНИЯ. Похоже, существуют лишь два критерия познания, с которыми можно согласиться, не опасаясь попасть впросак. Первый: это истинно настолько, что уже теряет для меня всякий смысл. И второй: это настолько бессмысленно, что, пожалуй, заслуживает, чтобы я принял это за Истину. – Похоже, правда, что и тот, и другой критерии приводят нас туда, где, кажется, уже нет нужды ни в каких критериях. Но не это ли я и ищу? И не это ли подразумеваю, когда говорю об Истине и ее истинности?
50.
Есть мысли столь легкие, почти невесомые, что толком не успеваешь разобрать – о чем они и откуда пришли. Важно ли это: о чем? И так ли необходимо нам знать: откуда? – Коснувшись нас, они исчезают так же внезапно, как и появились, оставляя по себе только мерцающий след, тихую мелодию, непередаваемое ощущение встречи. И вот от этого ощущения отходит куда-то все, тысячу раз измеренное, подсчитанное и не вызывающее прежде сомнений. Нам следовало бы, наверное, быть поосторожнее с ними: Бог знает, действительно, куда они могут завести! Но вглядываясь в это мерцание, и прислушиваясь к этой мелодии, не различаю ли я в них свои собственные черты, не слышу ли свой собственный голос? Только ли это рожденные усталостью фантазии или нечто большее? – Как бы то ни было, я уже не спрашиваю, откуда они и о чем.
51.
КОЕ-ЧТО ОБ ОБОРОТНЯХ. Область, где царствует мудрость, полна самых загадочных превращений. Возьмем, к примеру, вот это, пожалуй, наиболее распространенное.
Прекрасное создание, чистое и возвышенное, которое вы обнимаете со всей пылкостью вашего сердца, внезапно превращается на ваших глазах в безобразную старуху. Она дышит на вас смрадом, брызгая из полусгнившего рта слюной, да при этом, похоже, ещё пытается стащить с вас штаны.
Бежите ли вы прочь от её смердящих объятий?
Как можно! Ведь, как и прежде, это чудовище носит священное имя Истины! Оно действует на вас словно магическое заклинание: вы делаете вид, что не существует ни смрада, ни слезящихся век, ни беззубого рта. Да ведь вы и в самом деле как будто не замечаете их! Кроме того, вы поклялись ей в вечной любви! В конце концов, – говорите вы себе, – это – Истина, и что бы она ни сделала, всё к лучшему. Пожалуй, вам и в голову не придет, что подобные превращения всё же что-нибудь да значат.