Феодор останавливается
…«Да ты, господин мой, хоть покушай немножко, вот Федюша пришел». Старик-боярин поднимает голову, хочет что-то сказать, но слезы быстро выступают ему на глаза, горькое выражение пробегает по его лицу, и он, силясь улыбнуться, быстро опускает голову. Феодор: «Батюшка, что это с тобой?» Ст[арик] б[оярин] вздыхает и опускает голову. Феодор делает движение уйти.
Ст[арик]: «Великий государь…» Вдруг вскакивает и поднявши брови: «А уйдете вы все отсюда…»
Матушка: «Федя, отдохни, иди тебе Аксиньюшка стол приготовила».
Он взглядывает и уходит.
Старый боярин: «Не боярин я больше. Слушай, ты Феодор, и ты мать слушай. Великую обиду учинил осударь надо мной… псарями… Псарями прогнать хотел, не ключник я [нонче]. Феодор, слушай. Осударь – обиду смертную учинил мне; стар я; унесу видно, обиду в холодную могилу. А ты, ты молод. Слушай. Славен наш род. Игоревичи мы. И сила у нас была – Москвы не было, на Москве-реке леса да болота стояли, и род наш славен уже был. Да вот крамола да [пожары подошли] вот и захудал наш род; ослабли мы ну и вот… псами травить вздумал… не угодил видно. Да не [нрзб] не одного меня. Слушай. Стар я… Но вот святая икона – клянешься, что живот свой положишь, а не снесешь обиды, не простишь Василью? Клянешься?» – «Клянусь, отец» – «Перекрестись» (крестится) «и святую поцелуй икону» (целует). Сын встает (на лице у него серьезное выражение, проникнутое важностью минуты). Отец опускается на скамью. Сидит некоторое время молча, потом поднимает голову и, обращаясь к Феодору, говорит: «Скажи Михайло прийти сюда. Завтра уезжаю в вотчину… осударя великого милостью.»
Занавес опускается
Феодор сидит.
Снимки*
Мама! Мама! Черемуха расцвела! Как хорошо пахнет! С-ф!
Это с веником цветущих черемуховых ветвей вбежала Надя и вдыхала в себя аромат.
Некоторые из веточек уже отцветали, и поэтому белые цветки, покрывавшие веточки, осыпались и тихо падали на пол.
Ах, как хорошо!
С. Дай-ка
В. (задорно). Дай-ка! Сам нарви! Какой хитрый!
В. Мамочка, возьми, а то он отнимает, не давай ему. Я сейчас приду (уходит).
М. Пойди, Надечка. (Помолчав.) Так вы в самом деле решили уехать?
Сцена*
О. П. Сидит на постели у больной Ел. П. и с любовью смотрит на нее. Она отвечает ему взглядом так же полным любви, но[несколько] [нрзб] над своей[болезнью].
Захворала деточка? а? а? снимает со лба разметавшиеся волосы и слегка гладит их. Бедная ты моя деточка! Леночка
(Молчание) < Доносится голос О. А.:
Это кто там? гости?
О. П.: А. П. Может быть хочешь его видеть?
– Нет, (просительным голосом) мне не хочется…
Входит Мар[ья]: Леночка, барыня велели сказать, что [А.] П. очень хотят видеть и сейчас придут.
Л.: Н-ну-у (переворачивается и закрывается лицом в подушку).
– Здравствуйте, Елена Пименовна! Знаете…
[1904–1906]
«Комментарии»*
В вале. П. глубоко сидит в креслах, положив ногу на ногу. В. перебирает цветы.
П. Вот это я понимаю! Это так! Это ты Софье Николаевне? Не правда ли, голубушка?
В. (упрямо). И не только ей, а и себе.
П. Но и ей?
В. И ей тоже.
П. Вот это мило. Она больная и ты ей принесешь. Ты ведь сама понесешь?
В. Не знаю…
П. Сама?
В. (жалующимся и тихим). Как же я понесу?
П. Ну голубушка моя, уж понеси. Неловко будет.
В. Если я не могу…
П. (вспылившая). Ах, Вера, Вера – такой простой вопрос, и ты этого не хочешь сделать!
В. (тихо, но упрямо) Взяли бы и снесли… вот и все.
П. Ах, Вера, подумай, что ты говоришь? подумай только, что ты говоришь! Ну…
В. А если я не хочу,
П. Как не хочу?!
П. (устало). Ах, Вера, Вера (замолкает).
В. (выходя с букетом в коридор)
Водворяется молчание. Слышно, как в соседней комнате П. вздыхает, потом перебирает газету. В коридоре слышны чьи-то тоскливые шаги. Потом они замолкают, встает С. и тоже грустно и тоскливо поет