Было Рождество.
Калеб снял эту ленту с коробки в подарочной упаковке и кинул через голову за спину. Скомкал оберточную бумагу и повторил маневр.
Шел снег. Большие пушистые хлопья собирались горками на подоконнике и покрывали все вокруг. Калеб открыл коробку и достал из нее брелок в форме плоского металлического шлема. На обратной стороне брелока стоял автограф его любимого игрока. Мой папа познакомился с мамой этого игрока через их делового партнера и раздобыл для меня его автограф. Все последние недели мне не терпелось подарить Калебу брелок, и теперь губы сами собой расплывались в улыбке. Я затаила дыхание, когда он повесил его на свой указательный палец. Боже, надо было видеть выражение его лица.
Осколки пурпурного стекла
Я встаю на цыпочки, высматривая, нет ли чего еще в щели между полками и стеной, но ничего не нахожу. Подношу одну из пустых коробок к стене, кидаю в нее содержимое полок и, встав на колени, заклеиваю ее скотчем. Чтобы подняться, упираюсь ладонями в ковер, и в кожу впивается осколок стекла, застрявший в ковровой складке у стены. Я подношу осколок к окну. Он треугольный, прозрачный, с легким пурпурным оттенком. Я провожу ладонями по краю ковра, зарываясь пальцами в его ворсинки, и нахожу еще один осколок.
Всего я обнаруживаю четыре осколка, все – у стены рядом с прикроватной тумбочкой. Положив их на ее деревянную поверхность, пытаюсь по-разному состыковать осколки, как элементы мозаики. Не получается. Слишком много кусочков не достает. Что на тумбочке стояло стеклянное, чего сейчас нет? Что можно было смахнуть на пол и разбить?
На тумбочке есть лампа, кабели для зарядки, пустой пластиковый стакан с какого-то спортивного соревнования. Может, тут стоял и стеклянный стакан. А может, рамка для фото. Я закрываю глаза, пытаясь внутренним взором увидеть тумбочку и вещи на ней. Ничего путного в голову не приходит. Однако мне вспоминается, что Калеб постоянно скидывал с этой тумбочки вещи. Он называл ее «зоной риска». У нас это стало шуткой: не клади на тумбочку ничего, чем дорожишь. Калеб во сне раскидывал руки. В детстве он опрокинул лампу, и с тех пор новая лампа стоит вне его досягаемости.
Как-то в мае я заглянула к нему и увидела его рассматривающим порезы от разбитого стекла на пальцах вокруг костяшек. Он разбил что-то во сне. Но я, хоть тресни, не могу вспомнить, что именно. Какого предмета не хватает в его комнате.
– Калеб… – Я хотела посоветовать ему показаться врачу, зашить порезы или хотя бы забинтовать руку, но он углядел из окна Макса с полотенцем на плече, и его губы растянулись в улыбке.
– Макс! – крикнул он. – Стой на месте! – Затем бросил мне: – Идем.
Калеб стащил меня за собой вниз по лестнице, мимоходом захватив из бельевого шкафа на втором этаже два полотенца. Я лихорадочно пыталась не отставать.
– Я думал, мы запланировали это на завтра, – сказал он, выйдя к Максу во двор.
Макс посмотрел на небо.
– Завтра может пойти дождь. Лучше перенести это на сегодня. – Он кивнул мне и запоздало поприветствовал: – Джесса.
Я тоже взглянула на сероватое небо.
– Что лучше перенести на сегодня?
Улыбка Калеба стала еще шире.
– Увидишь.
Мост находится в соседнем городке от дома Калеба, по дороге на пляж. Река Олд-Стоун протекает через наш город и через следующий, после чего впадает в океан. Большую часть времени она не кажется опасной. Ее воды с моста выглядят мирными и спокойными. Мы втроем стояли, прислонившись к ограждению автодорожного моста с односторонним движением. Калеб оставил машину на обочине, за поворотом. Я потрясенно качала головой. И делала это с того самого момента, как осознала, чего ожидают от меня парни.
– Чего ты боишься? – спросил Калеб.
– Акул, – ответила я. – Утонуть. Размозжить голову. Сломать ногу. Угодить под арест. – Калеб с Максом таращились на меня, не понимая, серьезно я это говорю или шучу. – Мне продолжать?
– В реках не водятся акулы, – отозвался Калеб.
– Во-первых, не отнекивайся, ты видел «Челюсти». Во-вторых, этот фильм основан на реальных событиях. В-третьих, на реальных событиях, произошедших здесь.
Щеки Калеба грозили треснуть от широченной улыбки. Его забавляли мои многочисленные страхи.
– Сегодня в реке нет ни одной акулы, – сказал он. И я почему-то поверила ему. Я всегда ему верила.
– А что насчет остального списка?
– Я прыгну первым. И не дам тебе утонуть.
И не дав мне времени на возражения, забрался на металлическое ограждение ко мне лицом, раскинул руки, улыбнулся и шагнул назад. Бросившись вперед, я увидела, как он шлепнулся в воду.