– Прости, что опоздал, – всего лишь сказал Калеб.
Но празднество устраивалось не ради меня, и мне не хотелось его омрачать.
– Идем! – Я подхватила Калеба под руку. – Я только что заработала тебе пиво.
И все дурное было позабыто.
– Полагаю, это объясняет, почему сборы занимают у тебя столько времени.
Слова Ив выдергивают меня из воспоминаний. Она стоит в комнате, у самой двери. Ногти на ее босых ногах накрашены темно-бордовым лаком. Ив застала меня уставившейся в окно, но не заметила лежащий на тумбочке у кровати листок со списком.
– Я просто кое-что вспомнила, – объясняю я.
Ив делает шаг ко мне.
– Что ты вспомнила, Джесса?
Я сглатываю, чувствуя себя загнанной в угол. Такое ощущение, будто эта комната и вправду является бункером, как называл ее Калеб, и выбраться из нее невозможно. Узкую лестницу преграждает Ив. Окно за спиной расположено слишком высоко над землей, а внизу – голый бетон.
– Рождество. – Я киваю в сторону золотой ленты на полке, поблескивающей в сумеречных лучах солнца. – Она осталась от подарка, который я подарила Калебу.
– Нашла еще что-нибудь интересное?
Я не понимаю, Ив спрашивает меня об этом из любопытства или она знает, что меня в этой комнате ждут сюрпризы? Возможно, Калеб приводил сюда свою бывшую девушку. Возможно, его мама знает об этом и хочет меня таким образом наказать – надеется, что я сама все раскрою.
– Нет, – отвечаю я. Не проглочу наживку. Ни из ее рук. Ни из рук кого-либо другого. Я медленно отступаю, обводя рукой стойку у изголовья кровати.
В ту секунду, когда я произношу это слово, мои пальцы касаются какого-то провода, ремешка. Чего-то, незаметно проходящего через переднюю спинку кровати. Я усилием воли заставляю себя не смотреть туда. Мне нужно дождаться ухода Ив.
– Я скоро уйду – говорю я. – У меня завтра экзамен. На сегодня я заканчиваю собирать вещи.
Ив явно недовольна. То ли напоминанием о том, что для меня жизнь продолжается и я делаю вид, будто мне не наплевать на такие обыденные вещи, как экзамены, то ли затянувшимися сборами из-за моих постоянных отлучек. Ив так же сильно не хочет меня больше видеть, как я хочу во всем разобраться. Вот только мне тяжело покидать эту комнату. С каждой убранной вещью здесь остается все меньше и меньше Калеба. Я не хочу спешить со сборами, страшась того, что тут совсем ничего не останется. И в то же время страшась того, что останется слишком много. Из тех вещей, которые я не желаю знать. Которыми Калеб не хотел со мной делиться и скрывал от меня.
– Я завтра приду пораньше, – обещаю я Ив. – И побольше успею сделать.
Ничего не ответив, она идет вниз, и я замечаю на лестничном пролете вторую тень – Мия, спрятавшись за угол, подслушивала наш разговор. Как только Мия уходит в свою комнату, а Ив пропадает из виду, я прослеживаю пальцами ремешок, свисающий с передней спинки кровати, и нахожу болтающийся у стены предмет. Это маленький бинокль, и я уверена: принадлежит он не Калебу. Приходят воспоминания о тепле и сменившем его резком холоде. Я несколько секунд сжимаю бинокль в ладони, а затем быстро прячу его в сумочку и ухожу.
Вечер понедельника
Я объезжаю на машине дом Калеба, решительно настроившись сложить вместе разрозненные кусочки пазла. Как будто это каким-то образом поможет обрести то, что мы потеряли. Я стучу в дверь Макса, зажав бинокль в руке. Никто не отвечает. Нажимаю на звонок. Никакого ответа. Машины Макса тоже у дома нет. Послать ему сообщение? Но мы больше не пишем друг другу. С того самого ливневого паводка.
– Я дома, – сообщаю я родителям, переступив порог, и сразу же поднимаюсь в свою комнату.
Там просматриваю фотографии Калеба, пытаясь отыскать на них стеклянный предмет, стоявший у него на тумбочке и разбившийся. Я изучаю их одну за другой, пока не нахожу снимок, где сижу с Мией на постели Калеба. За нами на тумбочке стоит лампа и маленькая стеклянная статуэтка.
Вспомнила! Это единорог. Его подарила Калебу Мия. Если бы я заметила исчезновение этой статуэтки, если бы задумалась о том, куда она могла деться, то решила бы, что Калеб переставил ее на полку или убрал в ящик или что Мия, передумав, вернула ее в свою коллекцию. Но я не заметила. Теперь понятно: Калеб разбил в тот день единорога Мии. Это его осколки затерялись в бежевом ковре. Стеклянная статуэтка оказалась очередной жертвой его рук, которые он раскидывал во сне или в кошмаре.