– Калеб? – спрашиваю я, но никто не отзывается.
Я выползаю из палатки, потому что здесь кто-то есть, и бросаюсь к нему, к его тени, но свет слепит, и я не могу разглядеть человека. Затем тень обретает форму, и я вижу мужчину старше и крупнее Калеба. Мы встретились с ним во время похода. Это отец Калеба. Я закрываюсь рукой от света и замедляю шаг.
– Тут нет никого с таким именем, – отвечает мне грудной голос.
– Пожалуйста, – прошу я, подходя к нему. – Мне нужно поговорить с Калебом. – Меня всю колотит. Я это сделала! Проследила путь Калеба к этому мужчине по оставленным им фрагментам.
Я вцепляюсь в его свитер руками – вот он, во плоти, человек с фотографии. Ожившая картинка. Отец Калеба делает шаг назад, отцепляет мои пальцы от свитера и внимательно оглядывает меня – промокшую сумасшедшую девчонку, вылезшую из воды, как видение. Он печально качает головой.
– Я знаю, что Калеб жив, – настаиваю я.
– Милая, тебе нужно выбираться отсюда.
Он оглядывается, и я понимаю: Калеб где-то там. Точно!
– Калеб! Я совершила ошибку! – кричу я. – Твоя мама проследила за мной.
Мужчина замирает. Я победила. Стиснув мою ладонь, он тащит меня за собой в лес. Не понимаю зачем. Вокруг нас смыкаются деревья. Мы тут одни: он и я.
– Ты не понимаешь, что натворила, – шипит отец Калеба.
Он увел меня с открытого пространства, и я должна бы бояться, но не боюсь. Я слишком близка к своей цели. И несусь к ней на всех парах.
– Понимаю. Я прекрасно знаю, что натворила. Потому я и здесь. Чтобы сказать: беги.
Я чихаю, и он отпускает мою руку. Я отступаю, и он смотрит на то, что я зажала в ладони. Что я выхватила из кармана и выставила перед собой. Единственную вещь, которую оставила себе. Складной ножик Калеба. Отец Калеба хмурится.
– Я не причиню тебе вреда. Тебе нужно возвращаться. Сейчас же.
– Я не могу вернуться.
Он смотрит на меня так, словно наконец осознал, чего мне стоило найти их. Поворачивается ко мне спиной и идет прочь, но не возражает, когда я следую за ним. Мы на тропе, ведущей к поляне. Здесь звук дождя меняется – он хлещет по крышам металлических автоприцепов. Не присоединенные к машинам, они образовывают маленький круг. Сдаются внаем, понимаю я.
Дверца в одном из них со скрипом открывается, на пороге появляется силуэт, за спиной которого горит свет. Он спускается по ступенькам и идет в густую тень от деревьев. На голове у него капюшон. Силуэт приближается, становясь человеком. Живым и настоящим. Подняв к нам лицо, он говорит:
– Отец.
Я стою перед призраком. Хотя сейчас уже сомневаюсь, кто из нас призрак, потому что он глядит на меня так, словно никогда раньше не видел. Словно понятия не имеет, кто перед ним.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он.
У меня в голове крутится лишь одна мысль: «Я это сделала!» Калеб здесь, как я надеялась и верила.
– Я нашла тебя. – Это самое главное. И именно это я говорю. Я нашла его. Когда никто не верил в то, что он жив, когда никто не сделал того, что сделала я. Это я сложила воедино все оставленные им подсказки, это я прошла за ним весь путь от начала и до конца.
Но я не подхожу к нему. Мы стоим друг против друга, и мне внезапно становится страшно. Мне казалось, я знаю Калеба, но раскопанная мной информация никак не вяжется со знакомым мне человеком.
– Как? – спрашивает он. И тоже не подходит ко мне.
Теперь я боюсь, что он развернется и убежит. Что я чего-то не понимаю и этого чуждого мне Калеба нельзя было находить. Что знакомого мне Калеба уже нет.
– Ив попросила меня собрать вещи в твоей комнате. И я все поняла. Я знаю, что там случилось.
Калеб стреляет глазами в отца.
– Нам нужно уходить, – говорит тот.
Но Калеб не двигается.
– Мы пока не можем этого сделать. Ты это знаешь.
– Я соберу палатку, Калеб, и мы уходим.
С этими словами его отец исчезает в ночи, а Калеб разворачивается к трейлеру. Я убираю нож в карман и иду за ним – как всегда, отставая на пару шагов.
– Калеб, что бы ни случилось с Шоном, тебе необязательно скрываться.
В трейлере он поворачивается ко мне. Глядя в его лицо, я вижу тень знакомого мне парня.
– Ты знаешь меня, – отвечает Калеб. – Знаешь, что я этого не делал.
Но я также думала, что он мертв. Он позволил мне в это поверить. Заставил поверить.
– Я думала, что знаю тебя. И ошибалась. Ты сбежал, позволив всем нам считать тебя…
Калеб качает головой.
– Шон пытался задушить меня. Я загнал его в угол обнаруженными бумагами…
– Я нашла их. В библиотеке.
– Ты нашла их, – эхом повторяет он. – Я уличил его в ложном обвинении отца. Из-за него отца посадили в тюрьму за то, чего он не делал. Шон с матерью годами жили на деньги, выплаченные страховой компанией, а отец сидел в тюрьме. Папа клялся, что не поджигал дом, что в тот день его вообще не было поблизости. Он подозревал в поджоге маму, но никто не верил ему, поскольку был свидетель. Но, взглянув на список свидетелей, знаешь, что я обнаружил?