Конечно, даже эта отрасль скоро иссякнет. Или, возможно, это не так. Возможно, к тому времени персонал будет стареть, и цикл начнется заново. Они заселятся в комнаты, где когда-то ухаживали за пациентами, теперь будут ухаживать за ними.
Все еще потная, то ли от жары, то ли от беспокойства, Ханна опустила окна и наслаждалась яркой вечерней поездкой мимо акров взрыхленной почвы, которая скоро прорастет кукурузой. В конце лета шелест зерновых мог звучать почти как плеск волн Мичиганского озера в ветреный день, но сегодня ветер был слабым. Он уловил темный запах густой грязи и весенней травы. Ветер пах как ее детство.
Несмотря на ее шутки об Айове, ненависти к ней у нее не было. Это было прекрасное место. Хорошее место. Но она всегда чувствовала себя всего лишь ее посетителем. Как будто она наблюдала за людьми и делала заметки об их поведении. Она не была игривой блондинкой. Она не интересовалась чемпионатами по баскетболу или борьбе. Она не хотела детей. Она даже не верила в Бога. Повзрослев, здесь ей стало не комфортно, но на этот раз она вернулась, в надежде найти хотя бы спокойное место для отдыха на год или два.
Она лениво помахала мужчине в проезжающем пикапе, потому что именно так люди здесь и поступали. Теперь в Косвелле жило около двух тысяч жителей, но когда она училась в средней школе, цифра достигала до трех. В городишке такого размера все знали друг друга. Конечно, вы знали чьих-то двоюродных братьев или одного из детей семьи. Все были переплетены. Сеть людей, которые тянулись к изгибам горизонта. И Ханна была загадкой для всех них.
Она не была изгоем. Ее не ненавидели. Просто она была не такая, как остальные Смитты.
Рэйчел и Бекки были больше похожи на близнецов, чем просто на детей от одних родителей. Они обе были королевами бала на выпускном вечере. Сердечками на День Святого Валентина. Черлидершами. Не подлыми самовлюбленными девушками-болельщицами, а порядочными людьми, которые заботились о своей общине и одноклассниках. Они были членами 4-H, выращивали кроликов, чтобы показать их на государственной ярмарке. Черт, они даже были последовательными вице-президентами «Будущих Домохозяек Америки». Наследственная семья!
Ханна фыркнула на саму идею «БДА», задаваясь вопросом, был ли тот клуб вообще законным. Конечно, нет. Или, если это было так, имя должно быть изменено на «Восходящие Семейные Инженеры», или что-то в этом роде.
Ханна пропускала занятия в школе по ведению домашнего хозяйства и группу 4-H. Ее самым большим интересом была музыка, и не та деревенская попса, которую любили все остальные в городе. Она увлекалась панком и альт-роком. Хотя она никогда не выглядела как полный панк, у нее было четыре пирсинга в правом ухе, и она коротко подстриглась, когда в моде были длинные волосы. Вместо того, чтобы копить деньги на джинсы «Джордаш» и стильные куртки, она сэкономила их для поездки на автобусе, чтобы увидеть игру «Рамоунз» в Миннеаполисе. Или «ЭлСевен». Или «СоникЙусс». Иногда ей приходилось пропускать школу, чтобы сделать это. Однажды она исчезла на два дня, а потом была наказана на два месяца.
Не то чтобы она была «противником системы». Она получила высшее образование в средней школе и довольно быстро выбрала бухгалтерский учет в колледже. На самом деле она никогда не была плохим ребенком; она просто была полна энергии, которая вибрировала с частотой, отличной от остальной части ее семьи.
Она приняла феминизм и женские исследования, в то время как ее сестры объявляли о помолвках. Она сосредоточилась на своей карьере, пока ее родители были поглощены своими внуками. Ее семья любила ее. Всегда. Но они любили ее осторожно, потому что никогда ее не понимали.
Что было хорошо. Она тоже их не всегда понимала.
Независимо от их различий, она вернулась. Нашла время, чтобы на какой-то срок освободить сестер от обязанностей по уходу за матерью. Ханна никогда бы не внесла свой вклад в генофонд Смитов, но, черт возьми, она могла бы посвятить свое время и любовь этой семье.
Возможно, все это станет более естественным через несколько недель.
Она миновала старый зерновой элеватор на окраине города, затем новую бакалейную лавку. Она должна зайти и купить продуктов. Может быть, приготовить хороший ужин сегодня вечером.
Она проехала мимо и направилась в город.
Сорок лет назад здесь был четырехсторонний светофор, где шоссе делило Мэйн-стрит пополам, а теперь остался только мигающий красный свет. Она замедлила ход и посмотрела в обе стороны, прежде чем поехать дальше.
Она подъехала к старому, маленькому рынку. Она считала его фантастическим миром возможностей, когда была маленькой. Там были жевательные резинки по пять центов, и кексы по двадцать пять центов, на которые она могла уговорить маму только раз в месяц. Хотя папа…он был более надежным источником четвертаков.