— Она была так молода.
— Я знаю. Я не виню ее. Это была действительно хреновая ситуация. Более хреновая, чем все, к чему я даже приближалась в подростковом возрасте.
— Мне жаль, Ханна. Мне правда, очень-очень жаль.
Она закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Она больше не плакала. Но ей хотелось, чтобы он был здесь или она была там, с ним. Хотела бы, чтобы он обнял ее, даже если это было бы в последний раз.
— Спасибо.
— Значит, после того, как твоя настоящая мама сбежала, они подделали свидетельство о рождении?
— Да. Они убедили Марию, что так будет лучше для меня. И я думаю, так оно и было.
— Что случилось потом?
— Я думаю, что мой отец собрал свою семью и уехал. К счастью. Одному Богу известно, что бы с нами стало, если бы он остался.
— Я, э-э… Возможно, у меня есть ответ на этот вопрос. Я хотел быть абсолютно уверен, прежде чем что-то сказать.
— Что? — спросила она.
Но он все еще колебался. Его ручка застучала быстрее.
— Давай, Джефф. Просто скажи мне. Я не могу жить в еще большем напряжении.
— Это что-то из мексиканской газеты, и я все еще проверяю перевод.
— Мексиканская газета? О чем ты говоришь?
Ручка остановилась. Его стул заскрипел.
— В 1974 году в мексиканском регионе Сонора было найдено тело белого мужчины. Его нашли с тремя женщинами, мужчиной и маленьким ребенком. Все они мертвы.
— Это могло бы… — начала она, преодолевая комок страха в горле, но ее горло хотело сжаться. Она несколько раз сглотнула, пока страх не ослабил свою хватку. — Это мог быть кто угодно.
Но Мария сказала, что у него остался только один последователь мужского пола, когда он уходил. Три женщины. Один ребенок.
— Они прибыли годом раньше. Они купили ранчо. Он основал церковь. Его звали Джейкоб.
— Какой Джейкоб?
— Он называл себя Джейкобом Христо.
— И ты думаешь, что это был он? — теперь она говорила шепотом, как будто кто-то мог услышать об этом ужасном преступлении и донести на нее. — Мой дедушка?
— Возраст кажется подходящим. И время. В газете писали, что все они выпили яд.
Яд.
— Женщин звали Фрэнсис, Вайолет и Кора Христо. Ты узнаешь какое-нибудь из этих имен?
— Я не знаю. Я не уверена, что узнала бы. Но ты думаешь, что это он? И ты думаешь, что он убил их всех?
— В этом я не уверен. Они могли принять яд добровольно. Такое случалось и раньше.
Верно. Джонстаун. Они смешали яд с «Кул-Эйдом» (прим.: порошковая смесь для ароматного напитка, газировка) и подали его детям тоже.
— Мария сказала, что после того, как ушел мой отец, многие другие тоже ушли. У него осталось всего несколько человек, когда он продал землю и исчез.
— Он потерял контроль. И это единственное, что ненавидят такие мужчины, как он. Это могло подтолкнуть его к краю пропасти.
— Это… Ну, я собиралась сказать, что это безумие, но, думаю, это довольно очевидно.
— Да. Я продолжу поиски. Я не уверен, что там можно будет найти что-нибудь еще, но я попытаюсь.
— Спасибо, Джефф. Действительно. Спасибо тебе за все это. Я еще раз прошу прощения. По поводу всего.
— Я знаю, что это так.
Она не была уверена, что должна спрашивать, но собиралась это сделать. К черту все это.
— У меня есть кое-какие дела в Чикаго. Я думаю, что прилечу на этой неделе. Не могли бы мы выпить кофе или еще чего-нибудь? Или просто выпить? Ничего страшного, если ты занят.
— Нет, просто дай мне знать. Было бы приятно повидаться с тобой.
— Ладно, хорошо. Мы могли бы поговорить.
— Конечно. Предупреди меня, когда приедешь. Я позабочусь о том, чтобы мое расписание было свободным.
Она повесила трубку и пошла к своей машине, чтобы не сидеть там, уставившись на океан, думая о Джеффе. Он был ее бывшим мужем. По крайней мере, скоро будет. Она переспала с другим. Им все еще предстояло уладить дело о разводе. И она не собиралась мечтательно смотреть на море и тосковать по этому мужчине, от которого ушла.
Она будет тосковать по нему за рулем, как разумный человек. Предвидя, что сегодня вечером, возможно, будет немного больше тоски, она зашла в магазин на углу за бутылкой красного.
На полпути обратно в Биг-Сур она вспомнила, что собиралась взять что-нибудь на вынос, пока была в городе, чтобы ей не пришлось идти в придорожный ресторан на ужин. Она проигнорировала свой панический порыв обернуться. Она могла бы пойти поужинать в другое место. Или, если бы она чувствовала себя такой же антиобщественной, как сейчас, она могла бы съесть булочки, которые дала ей его мать.