И она была в панике. Впервые она сделала что-то действительно неправильное. Она посмотрела на грязь, покрывавшую тело ее матери, и просто ушла. Оставила ее там. Случилось что-то ужасное, и Ханна собиралась добавить это ко всем обидам, как и все остальные люди.
Так многие, должно быть, знали. По крайней мере, все взрослые в большом доме. И все они согласились, что жизнь Рейн не стоит того, чтобы из-за нее поднимать шум. Ханна только что приняла такое же решение. Потому что не было никаких сомнений в том, что возникнут проблемы. И впервые в своей жизни Ханна хотела только спокойствия.
Ей нужен был кто-то. Она нуждалась в своем отце. Он был единственной скалой в ее жизни, а теперь даже ее воспоминания о нем рассыпались в прах.
Он был хорошим человеком. Всю свою чертову жизнь она знала это. Ее отец был хорошим, порядочным, трудолюбивым человеком.
Но он не мог быть таким. Он не ушел от любовницы, которая сбежала от него. Он швырнул девушку в грязь и притворился, что ее никогда не было.
Дрожащими руками Ханна бросилась в ванную и схватила полотенце. Даже всхлипывая, она вытирала слезы с лица. Она должна была выбраться отсюда. Должна была вернуться туда, где ей было место. У нее еще не было времени сломаться.
— Прекрати, — приказала она себе. — Остановись. Остановись.
Она на мгновение задержала дыхание, затем глубоко вдохнула. Рыдания стихли. Она взяла себя в руки. Как только она снова смогла видеть, она включила свой ноутбук и поискала утренний рейс домой. Она бы уехала из Биг-Сура в пять утра, если бы ей пришлось. Она бежала так же, как ее отец сорок пять лет назад. И, как и он, она никогда, никогда не вернется.
Глава 17
Она доедала вторую булочку с халапеньо и пила третий бокал вина, когда он постучал. Она сразу поняла, что это он. Кто еще это мог быть?
Если бы Габриэль появился перед стаканом номер два, Ханна, возможно, испугалась бы. Вместо этого она почувствовала только пустой страх в животе, когда уставилась на дверь.
Он не мог войти. Ей просто нужно было переждать его. Ее чемодан был собран, билет забронирован, и она покончила с этим Богом забытым местом. Все, что ей нужно было сделать, это проспать всю ночь, и она уедет отсюда.
Он постучал еще раз.
Ханна поставила бокал и скрестила руки на груди. На самом деле она не знала, кто он такой. Не могла даже заподозрить его мотивы. Даже сейчас она была единственной, кто знал, что сделала его мама. Что, если бы Мария только притворялась милой старой леди? Что, если бы она позвонила Габриэлю и сказала ему, что Ханна была проблемой? Что, если она действительно знала, что Рейн мертва, и просто пыталась успокоить Ханну?
Ей запоздало пришло в голову, что булочки могут быть отравлены. Если так, то ей уже конец.
Он больше не стучал, но она не могла сказать, ушел он или нет. Ее сердцебиение грохотало, отдаваясь в ушах, так что она ничего не слышала по ту сторону стены.
Вытянув шею, она посмотрела в сторону задней двери. Была ли это тень в окне? Он что, вынюхивал что-то вокруг, искал лазейку? Она несколько раз проверяла этот задний замок, но теперь больше не была уверена. Было ли это безопасно?
Она медленно поднялась на ноги и повернулась, чтобы посмотреть на заднюю стену. Она сделала один осторожный шаг. Пол заскрипел. И вдруг его голос прогремел у нее за спиной.
— Ханна?
Она развернулась, поднеся руки ко рту, чтобы сдержать крик. Дверь все еще была закрыта. Он не вламывался в дом.
Он постучал еще раз.
— Ханна?
Уставившись на дверь, она почувствовала, как ее страх начинает превращаться во что-то более твердое.
— Уходи! — крикнула она.
— Ханна, пожалуйста. Я просто хочу сказать, что мне жаль.
— Ты сожалеешь? — выдавила она сквозь стиснутые зубы.
Он был единственное хорошее, что она нашла здесь. Что-то легкое в этом море дерьма.
— Я не знаю, что сказать.
Теперь его голос звучал более приглушенно. Ослабленно.
Она протопала к двери и распахнула ее настежь.
— Как насчет того, чтобы сказать, что ты лжец?
Ее слова прозвучали слишком громко. Она могла это слышать. И она могла видеть это по тому, как он сделал шаг назад и поднял руки вверх.
— Она моя мать, — сказал он, подняв руки вверх, умоляя о понимании.
— Так ты решил подшутить надо мной и посмотреть, что я знаю?
— Нет. Все было совсем не так.
— Ты лгал мне все это время. Как… как какой-то интриган-псих!