— Я не могу отдать тебе половину, Джефф. Это мои деньги. Я усердно работала ради этого. Я даже не получила этого предложения об урегулировании, пока мы уже не расстались! У тебя есть свои собственные деньги, своя собственная карьера.
— Да. Но я тоже усердно работал ради твоей карьеры. Переезд в Чикаго…
— Ты тоже хотел быть здесь.
— Да, но я от многого отказался.
— Теперь ты здесь на постоянной основе. Все получилось прекрасно!
— Жить здесь чертовски дорого. И я бы получил должность пять лет назад, если бы мы не переехали, чтобы ты могла получить работу своей мечты. Я мог бы заработать чертовски намного больше. Потребовалось время, чтобы написать еще одну книгу. Мы приехали сюда ради тебя.
Это было не совсем правдой. Джефф влюбился в Чикаго во время ее собеседования. Он настоял, чтобы они посмотрели квартиры еще до того, как она получила свое предложение. Он провел свое время в своем старом колледже, но он ненавидел это место.
Она могла бы высказать все эти соображения. Неделю назад она бы так и сделала.
Но он тоже был прав. Он пожертвовал собой. Для нее.
— Половина расчетных, — предложила она. — Хорошо. Но только четверть пенсионных. Ничего из частного накопительного фонда. У тебя есть пенсия, а мне нужны мои пенсионные сбережения.
Он склонил голову набок. Долго наблюдал за ней.
— Пожалуйста, — добавила Ханна.
Наконец, он кивнул.
— Хорошо. Половина расчетных. Четверть пенсионных. Я приму это.
Она протянула руку для рукопожатия, и они оба притворились, что ее рука не дрожит. Все было кончено. Действительно кончено. И, несмотря на ее решимость, ей было немного трудно отпустить его.
— Все в порядке, — сказал Джефф.
Ханна кивнула и, наконец, позволила своей руке соскользнуть.
— Так и есть.
— Дай мне знать, когда вернешься.
Джефф уже собирал свои вещи. Он допил остатки эспрессо и встал.
— Я так и сделаю. И дай мне знать, когда родится ребенок твоего брата. Я пришлю свой обычный подарок.
— Бутылку хорошего виски?
— Ты правильно понял.
Смеясь, он положил десятку и помахал на прощание. В нескольких футах от стола он обернулся.
— Если ты решишь разыскать свою маму, напиши мне. Я буду рад помочь, если смогу.
Она заставила себя улыбнуться, но слишком хорошо понимала, что их совместная жизнь заканчивается ложью, и опустила глаза, прежде чем он смог увидеть это в ее глазах. Оказавшись снаружи, он снова помахал ей с другой стороны стекла, и Ханна помахала в ответ.
Он выглядел облегченным, когда уходил. Скорее всего, он уже встречался с кем-то. Может быть, он встретил кого-то, кто был так же взволнован ребенком своего брата, как и он сам. Кого-то более мягкого и милого, чем Ханна когда-либо могла быть.
Она отодвинула остатки кофе, вытерла влажные щеки и вышла.
На самом деле ей некуда было идти. Она могла бы посмотреть квартиры. Прогуляться по своему старому району и посмотреть, что там было. Но Джефф все еще был в этом районе. Может быть, ей удастся найти что-нибудь поближе к озеру. Она узнала правду, и пришло время вернуться к остальной части своей жизни. Но каким-то образом Ханна обнаружила, что бесцельно бродит в течение трех часов, прежде чем наконец поняла, куда ей идти.
Глава 19
Еще одна арендованная машина. Еще одно шоссе. Но здесь небо было ослепительно четкого голубого оттенка, а у облаков были острые края, которые не намекали ни на какую опасность.
Наконец-то Ханна почувствовала себя как дома.
Она проехала прямо к нему, не в силах сидеть спокойно и ждать утреннего рейса в Де-Мойн. Ей нужно было переехать, поэтому она взяла напрокат машину и ехала всю ночь, чтобы вернуться в Косвелл.
Ее собственная машина все еще стояла на долгосрочной парковке в Де-Мойне после ее первоначальной поездки. Ханне нужно будет проехать девяносто минут позже, чтобы вернуть эту машину и забрать свою собственную. Но сначала ей нужно было сделать более важные дела.
Ей удалось поспать пять часов, как только она подъехала к своему темному, тихому дому, но она чувствовала себя так, как будто спасла все десять.
Впервые за очень долгое время она почувствовала уверенность в том, кто она и что делает. Больше не руководствуясь чистым страхом, она не сжимала руль и не ждала предстоящую встречу со страхом. Она была готова взять это на себя.
Добравшись до центра по уходу, Ханна взяла книгу с пассажирского сиденья и вошла внутрь. Любимый роман ее матери. Ханна уже дважды читала ей его вслух, прежде чем притворилась, что потеряла его, не в силах больше выносить сладкую семейную сагу. Она предпочитала свои романы с сексом и, возможно, несколькими перестрелками. Но это больше не касалось ее. Этого никогда не должно было быть. Ее мать умирала и боялась.