Выбрать главу

— Привет, Ханна! — удивленно воскликнула медсестра, когда Ханна приблизилась к месту.

— Доброе утро, Тоня!

— Я не ожидала тебя сегодня. Я думала, Бекки сказала, что она будет сегодня днем.

— Ну, я вернулась из своей поездки, так что ты застряла теперь со мной, — она подмигнула, и они обе рассмеялись. Ханна помахала другой медсестре дальше по коридору, когда открыла дверь своей матери.

Это был хороший день. Ханна сразу это поняла. Дороти улыбнулась, подняв голову, хотя ее глаза не загорелись от узнавания. Тем не менее, улыбка была хорошей. Ханна улыбнулась в ответ.

— Привет, мам.

— Привет! Какая на тебе прелестная юбка.

— Спасибо.

Ханна посмотрела вниз на белую юбку макси, которую носила. Устав от джинсов и ботинок после Калифорнии, сегодня она надела юбку, сандалии и струящийся голубой топ.

— Ты и сама сегодня прекрасно выглядишь, — сказала она Дороти, хотя ее платье было поношенным зеленым, которое Ханна видела сотни раз. — Я принесла книгу, чтобы мы могли почитать.

Она подняла роман, и Дороти просияла.

— О боже! Это мой любимый! Я не читала его уже много лет.

— Да, маленькая птичка сказала мне, что это твое любимое произведение. Я подумала, что мы могли бы прочитать пару глав сегодня.

— Это было бы чудесно!

Ханна придвинула стул поближе к Дороти и похлопала ее по руке. Вместо того, чтобы отстраниться, Дороти улыбнулась.

— Как тебя зовут, дорогая? — спросила она.

Ханна продолжала улыбаться. Обманывать ее мать не было смысла. Она не хотела быть жестокой. Она не хотела потакать какой-то болезненной фантазии. Но ей нужно было положить этому конец для всех них. Чтобы подтвердить ее худшие подозрения или развеять их.

Она взяла мать за руку обеими руками и нежно обняла ее.

— Я Рейн, — сказала Ханна и увидела, как глаза Дороти затрепетали.

— К-кто? — тихо выкрикнула она.

— Рейн. Из Биг-Сура. Со Скалы Джейкоба.

— Ох, но… — Дороти убрала руку и прижала ее к груди. — Но этого не может быть.

— Но это так. Я услышала, что ты заболела, и пришла навестить тебя.

— Рейн? — прошептала Дороти.

Ее тонкие веки снова задрожали, а лицо побледнело.

— Все верно, — сказала Ханна успокаивающим голосом. — Прошло много времени, но я пришла, чтобы помочь позаботиться о тебе. Мы всегда заботились друг о друге, не так ли, Дороти?

Глаза ее матери наполнились слезами. На этот раз, когда веки Дороти затрепетали, две крупные капли скатились по щекам. Ее подбородок задрожал.

— Но, Рейн? Я думала, ты мертва.

— Нет, я не мертва.

— Они сказали мне, что ты мертва!

Ханна покачала головой.

— Я долго болела, но сейчас в порядке. Прямо как дождь (прим.: имя Рейн в переводе с англ. означает «дождь»).

Она поняла шутку, как только произнесла ее, и рассмеялась.

Дрожащая улыбка появилась на лице Дороти.

— В самом деле? С тобой все в порядке?

— Со мной все хорошо. Разве я не выгляжу хорошо?

— О! — Дороти ахнула, а затем с поразительной быстротой схватила Ханну за руку. — О, я так рада! Я не хотела причинить тебе боль. Не совсем.

Ханна глубоко вздохнула. Она держала мать за руку и чувствовала, как тяжесть правды окутывает ее, как удушающее одеяло.

Она знала это. Она действительно это сделала. В конце концов, кто был единственным человеком, который хотел бы смерти Рейн? Она знала это, но, услышав это, все равно наполнила свое тело железом и попыталась свалить ее.

— Яд? — ей удалось выдохнуть.

— О, Рейн, — руки Дороти дрожали вокруг рук Ханны. — Мне жаль. Все это было так неправильно. Я знала, что все это неправильно. Ты грешила, и я просто должна была заставить тебя остановиться.

Ханна с трудом сглотнула.

— Я не хотела, чтобы ты отправилась в ад. Я хотела спасти тебя от этого! Я рассказала об этом Питеру. Я объяснила. Он сказал, что это его вина. Он не должен был ставить нас в такое положение. Он сказал, что похоронил тебя!

Ханна переплела свои пальцы с пальцами матери.

— Нет. Все это было ошибкой.

— Рейн, я так рада! Мне не следовало этого делать. Я просто хотела, чтобы это прекратилось. Это все. Этот человек не был Богом. Он был дьяволом.

— Ты права. Он не был хорошим человеком.

— Да, не был. Питер сказал, что мы можем уйти. Что мы оставим все это позади. Но он сказал, что мы никогда больше не сможем говорить об этом. Он сказал, что это его вина, что это он подвел нас. О, Рейн, ему было так жаль. Так жаль нас обеих.