Через полчаса, сидя в его кабинете на Полянке, я слушал Ромма, который увлеченно рассказывал о проблемах атомной энергии, мировой экономики, о политике и т. д. Это был все тот же и уже другой Михаил Ильич. Затем он перешел к сценарию, затем к моему эпизоду: «Понимаешь, спорят несколько человек, а я хочу локализовать спор между тобой и Евстигнеевым». И на моих глазах он из множества реплик разных персонажей слепил два эпизода: спор на свадьбе и спор в коридоре атомного центра.
Когда мы их сыграли, Ромм придумал для нас еще два эпизода, без слов. Так выстроились две небольшие, но интересные для нас с Евстигнеевым роли в этой превосходной картине.
О том, каким был Ромм в работе над фильмом «Девять дней одного года», рассказывать не мне, а Алексею Баталову, Иннокентию Смоктуновскому, Татьяне Лавровой. Шесть месяцев съемочного периода они имели радость наблюдать Михаила Ильича в новом качестве. Елена Александровна Кузьмина не снималась и в этой картине, но героиню звали Лелей…
Скажу только, что, когда я не так давно все на том же телеэкране еще раз смотрел картину, она понравилась мне больше, чем на премьере. А эпизод после облучения Синцова, пронзительно сыгранный Николаем Плотниковым, — когда он, отбросив карандаш, подперев рукой энергичный подбородок, смотрит вдаль, в вечность, — упорно ассоциируется у меня с образом Михаила Ильича…
1974
Фрагменты из книги «Рисунки на песке»
Начну с самого что ни на есть общеизвестного. В 1956 году произошло знаменательное событие, на какое-то время определившее многие жизненные процессы, — XX съезд партии, на котором в открытую заговорили о культе личности Сталина.
В том же 56-м возникает театр-студия «Современник». В литературе, поэзии, театре, кинематографе новые веяния находят живой отклик. Начиналась иная жизнь нашего поколения. Теперь людей, к нему принадлежащих, именуют «шестидесятниками», очевидно, потому, что ощутимые результаты того процесса, который начался вскоре после 5 марта 53-го года, стали особенно заметны в начале 60-х годов.
Однако нас еще называли детьми XX съезда, и это справедливо.
Что касается лично меня, 56-й год — год начала моей судьбы. Весной я заканчивал Школу-студию МХАТа, в это же время появилась на экранах моя первая картина — «Убийство на улице Данте», а в ноябре я впервые сыграл Гамлета в спектакле Н. П. Охлопкова.
Оттого поначалу эта книжка называлась «56-й, или Записки счастливого человека, страдающего радикулитом».
«Записки счастливого человека»… Я без всякой иронии считаю себя, в основном и главном, счастливым человеком моего, в общем-то, относительно счастливого поколения.
В трагические для наших отцов и матерей 37−38-й годы я был очень мал. Затем война. Погибает на фронте мой старший брат. Моим сверстникам в это время восемь, девять, десять лет, и тяготы войны касаются нас лишь косвенно. Но память остается.
Нелегкий 48-й и начало 50-х вновь грузом ложатся на плечи уцелевших, выживших, перестрадавших. В это время я лишь школьник, младший сын своих родителей. Двух моих старших братьев уже нет на свете. Теперь уже обоих. В 53-м году я, студент первого курса, — свидетель поворота жизни в лучшую для всех нас счастливую сторону.
С тех пор, вот уже тридцать с лишним лет (!), наше поколение трудится в мирных условиях. Мы дожили до времен, когда имена Булгакова, Мандельштама, Пастернака, Цветаевой, Ахматовой могут, например, стоять в афише. Мы многое увидели, прочитали, узнали. Наши родители, их поколение и помышлять об этом не смели!
В разное время моей жизни я, как и многие мои коллеги, играл, снимался или был туристом в Канаде, Англии, Италии, Франции, ФРГ.
Наконец, я пишу эти записки без внутреннего цензора, и это тоже кое о чем говорит…
Да, но «Записки счастливого человека, страдающего радикулитом». Почему? А потому, что это чистая правда.
Писались записки исключительно в клинике, куда я попадал трижды с острыми приступами остеохондроза, говоря проще, радикулита. Первый приступ случился в апреле 1978 года, и автор (он тогда еще не был автором) попал в Московскую клиническую больницу № 63 на улице Дурова. Там была написана глава «Охлопков-56» и начата «Дети 56-го». Когда я вышел из больницы, жизнь закрутила меня: театр, кино, концерты, и я не сумел написать ни строчки. Мне удалось продолжить записки в 1-й Градской больнице, по совпадению в апреле, только год спустя. А закончил я их опять-таки в апреле, уже 1981 года, в Ливадийской больнице города Ялты, куда попал с тем же диагнозом: радикулит!
Итак, «56-й, или Записки счастливого человека, страдающего радикулитом».