Однако мужчина, казалось, не хотел говорить ни о чем, кроме своего рюкзака, поэтому Кира сосредоточилась на этом.
— Что в нем?
Он ответил, не поднимая глаз:
— Всё.
— Ваша еда? Оружие?
— У меня нет оружия, — твердо сказал мужчина, тряся головой. — Никакого оружия. Я не военный, вы не можете меня застрелить. У меня нет оружия.
Кира сделала маленький шаг вперед.
— Что тогда? Еда?
— Вы голодны?
Он, казалось, оживился при этом и поднял голову.
Кира осторожно поразмыслила, затем кивнула.
— Немного. — Она помедлила, затем указала рукой на свою сумку. — У меня есть немного бобов, если пожелаете, и баночка ананасов, которую я нашла в аптекарском магазине.
— У меня есть много ананасов, — сказал мужчина, медленно поднимаясь на ноги. Он отряхнул ладони и поднял рюкзак на спину. — Я очень люблю фруктовый коктейль с ананасами, персиками, грушами и вишнями. Давайте пойдем в мой дом, и я покажу вам.
— Ваш дом, — произнесла Кира, снова вспоминая про взрывные воронки. Теперь она была больше чем когда-либо уверена, что этот мужчина не был Партиалом. Кем бы он ни был, он казался огромным ребенком. — Кто там еще есть?
— Никого, — ответил он. — Совсем никого. Я не военный, вы не можете застрелить меня.
Мы выпьем по фруктовому коктейлю в моем доме.
Кира еще пару мгновение подумала, затем кивнула. Если это и было ловушкой, то самой странной из всех, что она когда-либо встречала. Она протянула руку для рукопожатия.
— Меня зовут Кира Уокер.
— Моя имя — Афа Дему. — Он поставил упавший бак на тележку, поднял свой насос и покатил тележку обратно к дому. — Вы Партиал, а я последний человек на земле.
Убежище Афы оказалось старой телевизионной станцией — настолько старой, что в ней имелось оборудование времен докомпьютерных развлечений. На Лонг-Айленде Кира участвовала в рейдах по сбору имущества на местных новостных станциях, и там оборудование было замысловатым, но компактным: лишь камеры, кабели и компьютерные системы, которые передавали информацию. В этом здании все это тоже было — наверное, это можно было сказать о каждой телевизионной станции, подумала Кира, учитывая одержимость старого мира Интернетом — но также здесь присутствовали и менее современные устройства: режиссерский пульт, комната с загадочными механизмами, которые должны были передавать сигнал в небо, где его ловили с помощью антенн, а не с помощью прямой спутниковой связи. Потому-то у здания и была такая огромная антенна, и потому же Афа жил здесь. Афа несколько часов подряд кругами рассказывал Кире все это.
— Сеть развалилась, — снова произнес он, — но для работы радио она не нужна: это двухточечный вид связи. Все, что тебе нужно, — это радио, антенна и достаточно электроэнергии для работы системы. Я могу передавать информацию куда угодно, и кто угодно может передавать информацию мне, и для этого нам не нужны всемирная паутина, сеть или еще что-то в этом роде.
С помощью настолько большой антенны, как эта, я могу вещать на весь мир.
— Это замечательно, — сказала Кира. — Но с кем вы общаетесь? Кто еще остался?
Кира всегда надеялась, но не смела верить, что выжившие есть не только на Лонг-Айленде.
Афа покачал головой — лицо его было широким, кожа смуглой, а в бороде проглядывала седина. Кира посчитала, что он был полинезийцем, но она недостаточно хорошо знала отдельные острова, что определить, откуда конкретно происходил этот человек.
— Никого не осталось, — сказал он. — Я последний человек на земле.
Он и в самом деле жил здесь один; хоть это, по крайней мере, было правдой. Он превратил телестанцию в запутанную берлогу-склад оборудования и припасов: генераторов, портативных радио, еды, взрывчатки и огромного количества бумаг. У него были целые кипы файлов и папок, стопки новостных газет, перевязанные шпагатом, коробки пожелтевших распечаток и коробки бумажных обрывков, чеков и нотариально заверенных документов.
Толстые папки со скоросшивателями распирало от фотографий, некоторые из которых были глянцевыми, некоторые — распечатанными на потрепанной офисной бумаге. Еще больше фотографий высовывалось из коробок и выглядывало из-под дверей комнат — целых офисов, которые от пола до потолка были завалены записями и картотечными ящиками; здесь было больше фотографий, чем Кира могла себе представить. Те немногие стены, которые не были закрыты шкафами, полками и высокими стопками коробок, были сплошь завешены картами: картами штата Нью-Йорк и других, картами всей Америки, картами Северо-Американской Оборонной Инициативы, картами Китая, Бразилии и всего мира.