– Олег, мы с ней не ладим, ты же знаешь, – понуро отмахнулся Саша.
– Понятно. Как хочешь, – вымолвил тот, слегка обидевшись.
«Ты любил ее, Олег, – вспоминал Александр. – Катя запала именно на тебя, хоть ты и не был красавцем и никогда особо не пользовался популярностью у девушек. Я был рад за тебя как за своего лучшего друга, пусть и завидовал в какой-то степени. А потом что-то случилось… что-то такое, что позже она предложила встречаться уже мне, а я в довольно грубой форме дал ей отказ и по какой-то причине затаил на нее обиду – временно, пока совсем о ней не забыл».
Подростки молча продолжали крутить педали, глядя то прямо перед собой, то на дорогу, объезжая ухабины или относительно крупные камни и куски асфальта, которые для колес автомобилей или мотоциклов, быть может, могли не представлять ничего серьезного, но для велосипедистов являли собой малоприятные препятствия и потенциальную угрозу.
Очередной плавный поворот – и вот они начали подъем на склон, с которого так обожали скатываться на всех парах и так неохотно его преодолевали на обратном пути!
Теперь уже свысока Александр увидел автомобиль, что ехал навстречу ребятам. То был синий седан, со всех сторон облепленный засохшими брызгами грязи, словно владелец не мыл его по меньшей мере год. На скорости никак не меньше сотни километров в час он приближался к спуску, по какой-то причине виляя из стороны в сторону: со стороны можно было предположить, что за рулем сидел то ли откровенно малоопытный, то ли пьяный.
В тот день, восседая на своем новеньком велосипеде, Саша не увидел легковушку, не мог увидеть – только слышал гул двигателя где-то вдалеке. Теперь же ему хотелось крикнуть Олегу, чтобы он немедля свернул к правой обочине, а не к противоположной, как поступил в ту минуту и тем самым совершил ужасную, фатальную ошибку. Но разве можно было его винить в этом?
За мгновение до того, как автомобиль выскочил из-за склона и, не сбавляя скорости, мчал вниз, парни, переглянувшись, разъехались по разным сторонам дороги.
Похоже, что водитель, завидев прямо перед собой велосипедиста, стремительно вывернул руль влево, потому как седан резко вильнул в сторону, однако было поздно: раздался пронзительный, спугнувший летающих поблизости птиц визг шин – это лихач успел вдарить по тормозам, а затем – раз! – и передний бампер впечатался в переднее колесо велобайка. Обод колеса и рама над ним от столь сильного удара погнулись, часть спиц повылетала, а сам двухколесный транспорт вместе с подростком отлетели назад на добрые метров пятнадцать, причем юнец прямо в полете слетел с седла и, боком шмякнувшись об землю, кубарем прокатился по ней, отбивая каждую часть тела, ломая конечности и оставляя за собой следы крови. Велобайк приземлился немногим дальше от него и, скрежеща стальной рамой по асфальту и пуская в воздух снопы искр, рулем влетел в рытвину, градусов на девяносто развернулся и только тогда остановился, продолжая подавать признаки жизни вращающимся задним колесом, с которого слетела цепь.
Владелец авто тем временем не поднимал ноги с педали тормоза, а когда седан наконец замер, откинулся на спинку сиденья и, не отпуская рулевую баранку, сдавливая ее что есть мочи, но не обращая на то внимания, таращился сквозь лобовое стекло.
Саша с силой надавил на обе тормозные ручки, тем самым сбросив скорость до нуля почти в мгновение, отчего перелетел через руль и приземлился на ладони и колени, разодрав их в кровь, а велосипед свалился ему на спину.
Отворилась дверца автомобиля. Водитель, худощавый мужчина с неопрятной щетиной на бледном лице и волосами, почти касающимися плеч, подскочил к сбитому подростку и согнулся над ним, нахмурившись и ладонями упершись под колени.
Саша же, почти не обращая внимания на боль, мигом вскочил на ноги, скинув со спины велосипед, и, прихрамывая, поковылял к другу.
– Твою-то мать… – простонал мужчина, поворачивая голову сбитого подростка так, чтобы увидеть его лицо. После чего выпрямился и повторил. – Твою мать!
Олег лежал неподвижно, не дыша. Разбитые губы его уже синели, одна сторона лица была разодрана до самого мяса. Шея изогнута, сбоку из-под кожи что-то выпирало – по всей видимости, звенья сломанного позвоночника. Один глаз закрыт, второй, налитый кровью, будто бы норовил выскочить из глазницы. Сквозь порванную ткань футболки проглядывала ужасающая рана и острие плечевой кости – результат открытого перелома. Вокруг головы – лужица крови, от которой слиплись взъерошенные волосы подростка; из пробитого, вмятого вовнутрь черепа вывалилось что-то бледно-розовое.