Прилетев в Окленд, я выяснила, что опоздала на сегодняшний рейс полубаллистика на Виннипег. Зарезервировав место на завтрашний рейс и сдав в багаж все, кроме спортивной сумки, я стала раздумывать, чем бы заняться в ближайшие двадцать два часа. И конечно, тут же подумала о своем Вежливом Волке — о капитане Жане. Судя по тому, что он мне говорил, шансы на то, что он в городе — один против пяти, но… В его квартире, если она свободна, наверно, все-таки приятнее, чем в отеле. Я отыскала терминал и набрала его код.
Через несколько секунд экран засветился и на нем появилось довольно симпатичное и радостно улыбающееся лицо молодой девицы.
— Привет, меня зовут Торчи, а вы кто?
— Я Марджи Болдуин, — ответила я, кажется, я не туда попала. Мне нужен капитан Тормей.
— Нет, крошка, ты попала, куда надо. Подожди минутку и я выпущу его из клетки. — Она отвернулась и, отходя от экрана, позвала: — Эй, красавец! Там роскошная девка на проводе? Она знает, как тебя зовут.
Когда она отвернулась и стала отходить от экрана, я увидела сначала обнаженную грудь, а потом и всю ее целиком. Отличное тело — быть может, чуть широковатый таз, но длинные ноги, тонкая талия и ягодицы — точь-в-точь, как у меня… А на мои еще никто никогда не жаловался.
Я тихонько выругалась — ведь я прекрасно отдавала себя отчет в том, зачем я позвонила капитану: чтобы забыть о трех мужчинах в объятиях четвертого. Я застала его дома, но… кажется, место уже занято.
Он появился перед экраном одетый, но не слишком — с полотенцем вокруг бедер, это, по-моему, называют «лава-лава». На лице его сначала появилось удивленное выражение, а потом он узнал меня.
— О-о-о! Мисс… Болдуин! Вот здорово! Вы откуда?
— Из аэропорта. Представился случай сказать вам «привет»!
— Стойте, где стоите. Не двигайтесь и не дышите. Семь секунд, чтобы натянуть брюки и рубашку — и я подъеду за вами.
— Нет, капитан. Я правда только хотела сказать «привет». Я опять здесь транзитом.
— Куда вы летите? В какой аэропорт? Когда вылет?
А, черт! Я же заготовила версии заранее… Ну что ж, иногда бывает лучше сказать правду, чем выдавливать из себя вымученное вранье:
— Возвращаюсь в Виннипег.
— Серьезно? Тогда вы разговариваете с вашим пилотом. Завтрашний рейс — мой. Скажите мне точно, где вы стоите, и я заеду за вами минут через сорок, если мне повезет с такси.
— Капитан, вы очень любезны, но совершенно свихнулись. У вас уже есть одна гостья, и больше вам не осилить — та молодая дама, которая ответила на мой звонок. Торчи.
— Торчи — это не имя. Это ее состояние. Она моя сестра, ее зовут Бетти. Она живет в Сиднее и торчит здесь всякий раз, когда приезжает… Я, по-моему, вам о ней говорил. — Он обернулся и крикнул: — Бетти! Подойди и представься. Только веди себя прилично.
— Уже поздно вести себя прилично! — раздался бодрый голос, и она показалась из-за его спины, поправляя распахнувшийся лава-лава (кажется, с этой проблемой она сталкивается не впервой). — А, чтоб ей черт!.. Мой братец вечно хочет, чтобы я вела себя прилично, а вот муж — тот махнул давно рукой. Слушай, крошка, я слышала, что ты тут говорила. Я его замужняя сестра, это — чистая правда. Но только, если ты не хочешь выйти за него замуж, иначе я сразу становлюсь его невестой, так ты хочешь?
— Нет.
— Отлично. Тогда можешь брать его тепленького. Я пока сделаю чай. Ты пьешь джин? Или лучше виски?
— Я выпью то же, что и вы с капитаном.
— Ему ничего нельзя, у него рейс меньше чем через сутки. Но мы с тобой надеремся, как следует.
— Тогда я пью то же, что и ты. То есть все, что угодно.
Я убедила Жана, что ему не стоит заезжать за мной — в порту было полно такси. Номер 17 по Локсли-Пэред находился в многоквартирном недавно выстроенном блоке с двойной системой охраны: войдя в главный вход, я оказалась запертой между первой дверью и второй, как в космическом корабле.
Бетти чмокнула меня в щеку и я поняла, что она уже успела выпить, мой Вежливый Волк тоже чмокнул меня, и его поцелуй продемонстрировал сразу две вещи: первое — он ничего не пил, второе — он рассчитывал затащить меня в постель в самое ближайшее время. Он ничего не спрашивал о моих мужьях, и я сама не заговаривала о своей семье… Своей бывшей семье. Нам с Жаном было хорошо вместе, потому что мы пользовались одними и теми же сигналами, причем пользовались со знанием дела, не промахиваясь и не вводя друг друга в заблуждение.
Пока мы с Жаном вели этот безмолвный разговор, Бетти вышла из комнаты и тут же вернулась, держа в руках лава-лава.