Я лишь хмыкнул. (Эзоп — полулегендарный баснописец, отличавшийся очень уродливой внешностью)
И от себя добавил в разговоре, что Череп тоже занимается обустройством крысятника для своих подопечных, попутно наводя при этом ужас на дворовых слуг и рабов.
— А как наш первый зеленомордый пленник? Да и обрубок Героя, что в карте сидит? — через некоторое время поинтересовался я у собеседника.
Пелит, уже почти закончивший распиливать череп, ненадолго отложил пилу, чтобы передохнуть и ответить:
— Лкас-Йонг, как я и предполагал, с радостью присягнул нашему повелителю и сейчас находится на Олимпе. Где сейчас и рассказывает о своём мире.
— Что же до Клоста, то, по всей видимости, разум почти покинул его, так как на все мои приказы он перестал реагировать, — жрец покачал головой. — Ни боль, ни угрозы не действуют, он лишь произносит постоянно, что всё тщетно.
— Зевс ему ноги вернул? — спросил я.
— Да, Громовержец немало подивился такому обрубку человека, но полностью его исцелил, — ответил Пелит. Вновь берясь за пилу, он тихо проговорил:
— В здоровом теле здоровый дух все же действительно редкость.
Ещё через несколько минут Пелит закончил пилить и с влажным хлопком отделил верхушку черепа, обнажив сероватый мозг.
— Где именно у тебя болела голова? — деловито поинтересовался жрец.
Вспомнив недавние мучения, я ответил, слегка поморщившись:
— Левая часть. Прямо за глазом.
Пелит кивнул и окунул руку прямо в левое полушарие, пытаясь там что-нибудь нащупать.
Я все же не выдержал, и меня вырвало желчью на пол. Благо успел отвернуться.
Не вынимая руки из мозга, Пелит коротко бросил:
— Я же предлагал выйти. Впрочем, не страшно. Все равно слуги все уберут.
И, вынув руку с каким белесым камнем, запачканным кровавыми ошметками, радостно воскликнул:
— А вот и твой трофей!
И с улыбкой протянул он мне окровавленную раскрытую ладонь. Сдержав очередной приступ рвоты, я взял кровавый камешек:
Серебряная Слеза.
Содержит осколки воспоминаний.
Желаете поглотить?
Да/нет
Да.
Не успел подумать, что возможно зря затеял это, но опоздал — водоворот странных образов меня поглотил.
'Было уже поздно, и я все еще скитался по лесу, ища следующую жертву. Но в этот раз что-то было не…
Я заблудился и не мог найти дорогу назад. Лес казался мрачным и опасным, и я чувствовал, как на меня охотятся дикие…
Разжёг костер и сел возле него, пытаясь найти выход из этой…
Ночью услышал странные звуки и понял, что я не один в…
Я достал свой меч и приготовился к нападению…
Но тогда я увидел фигуру, что вышла на свет костра. Это был такой же заблудившийся…
Мы начали разговаривать, и я понял, что этот человек был торговцем. Который тоже потерялся…
Мы решили идти вместе. И я повел его до ближайшей…
И когда он мне полностью доверился, я перерезал ему…'
Каждый эпизод был не «цельный» — а как будто состоял из мельчайших кусков, что прямо на глазах сплетались во что-то новое и не до конца завершенное.
Когда наводнение прошло, я описал жрецу свои видения.
Пелит кивнул и с грустью в голосе проронил:
— Иногда бывает так, что человек помнит события, которых на самом деле не было. А бывает и наоборот, когда пытается восстановить забытые воспоминания, используя ранее слышимые истории и легенды. И в итоге помнит то, чего никогда не бывало.
— Что-то странное говоришь. Прекрасно помню все, что со мной происходило почти с самого детства, — возразил я ему.
Хотя, возможно, в словах старого философа есть и доля истины. Во всяком случае, вралей, что с пеной у рта доказывали всякие небылицы, я видел не мало. И, судя по всему, иногда они действительно искренне верили в свои собственные байки.
Глава 2
В Афинах.
Вместе с Пелитом мы посетили термы, и после омовения предались пиршеству, которое, как мне показалось, мало в чем уступало тому, что я отведал на Олимпе.
— Кстати, судя по тому, что при получении наград я не увидел Нбонго, возродить нашего черного соратника не получилось?
— Увы, как оказалось, все это не так уж и просто, и Громовержец хоть и может воскресить своего адепта, но… — Пелит немного замялся, подбирая правильное слово.