– Казалось бы, им следует оказывать главе Гильдии Волшебников больше почёта, – говорю я, расчищая путь, – не говоря уже обо мне. Я бывший победитель. В этих палатках стоило бы продаваться мои изваяния.
– Возможно, это должны быть большие изваяния, – говорит Макри.
– Не вижу, почему бы и нет. Таких воинов, как Фракс Непобедимый, мало, скажу я вам.
Макри смеётся.
– Забей. Хоть Демелзос вспоминает о тебе с любовью.
Эти слова заставляют Лисутариду резко остановиться.
– Баронесса Демелзос? Что она помнит с любовью?
– Фракса.
– Почему?
– У них была любовная связь – давным-давно.
Волшебница хлопает ртом.
– Фракс крутил шашни с баронессой Демелзос? Правда?
– Тогда она не была баронессой Демелзос, – говорю я. – Она была подавальщицей Демми.
– Поверить не могу, – произносит Лисутарида. – Фракс и Демелзос? Уму не постижимо.
Не особо мне всё это по душе. С одной стороны, Макри не следовало бы болтать об этом, а с другой, Лисутариде не надо было отзываться так, будто это самый странный случай на свете.
– Почему ты столь грубо повёл с ней в Орозисе? – спрашивает Лисутарида.
– Я её не узнал. Прошло более двенадцати лет с той поры, как я видел её. Ну ещё принял одну или две чарочки пива.
– Вот же, должно быть, был удар для баронессы, – говорит Макри, – видеть, что её прошлое возвращается, чтобы преследовать её в виде Фракса. Ни одна женщина не была бы готова к подобному.
– Тебе надо было рассказать мне об этом раньше! – орёт Лисутарида. – Ты со всеми членами самсаринского дворянского круга крутил шашни?
– А тебе-то есть до этого дело?
– А то. Ты мой главный советник. Я не хочу, чтобы мои дела были разрушены позорными откровениями из прошлого. Барону Мабадосу об этом известно?
– Нет.
– Один чёрт.
– Я знал Демелзос до того, как она даже встретилась с бароном, – поясняю я. – Это не то, как если бы она его обманывала.
– Всё одно он взбесится. Как он почувствует себя, если остальные бароны узнают, что его супруга увивалась вокруг бойца на мечах?
– Плевать мне на все чувства барона Мабадоса. Вот нужный нам шатёр.
Я захожу внутрь, чтобы приготовиться, оставляя Лисутариду и Макри около огороженного места для разогрева бойцов. Устроители только что провели жеребьёвку на отборочный круг и заняты выравниванием списка бойцов. Всего сорок восемь соискателей, из которых шестнадцать будут отобраны для соревнований. Устроители разделили этих сорок восемь человек на восемь частей по шесть. Правила мне уже известны, но я пробегаюсь по ним вновь, чтобы уж быть уверенным. Все бойцы в каждой части дерутся с каждым бойцом лишь единожды. Победитель получает одно очко. Двое лучших из каждой части проходят на настоящие состязания. Макри предстоит пять боёв. Трудностей с попаданием в двойку лучших у неё быть не должно. Плохо лишь то, что часть Макри записана последней, что означает долгое ожидание.
Я направляюсь назад к разогревочному месту, где Макри беседует с воеводой Хемистосом. Кублинос тоже появился и стоит рядом с Лисутаридой. Я рассказываю Макри, что ей следует сделать.
– Я выиграю в своём кругу, – говорит она скучно.
– Ты бы разогрелась, – предлагаю я.
Макри пожимает плечами.
– Я же пока не дерусь. Позже разогреюсь.
– А, Повелительница Небес, – раздаётся голос. Ласат Золотая Секира в обществе королевского тиуна. Он глядит на шатёр.
– Отборочный круг? Удачи. Моему-то бойцу, Элупусу, проходить отбор не нужно, само собой.
Я поражён подобной мелочностью. Для лучшего волшебника этого народа Ласат никогда не упускает возможности подколоть по пустяку.
– Элупус – неоспоримый фаворит, – продолжает Ласат. – Что букмекеры вынуждены говорить о твоей барышне?
– Ничего, – говорю я, гня свою линию в разговоре, – к своему несчастью, потому что мы наживём целое состояние, когда Макри победит.
– Да ну? Лисутарида, что скажешь на счёт маленькой ставки на то, чей боец продвинется дальше?
– Скажу, что мысль хорошая, – отвечает Лисутарида, проглатывая наживку. Когда столько баронов смотрит на происходящее, трудно не проглотить.
– Скажем, пять тысяч гуранов, а?
Я моргаю. Куча денег, когда у тебя вообще ничего нет.
Лисутарида не моргает.
– Всего пять тысяч? А я думала, ты настроен увереннее. Давай десять.
Ласат подаётся назад, хотя применяет все усилия, чтобы не показать этого.
– Десять тысяч? Прекрасно. На того, кто дальше продвинется в соревнованиях.
Он прощается с нами и отчаливает с улыбкой на лице. Во время всего действа Макри не проявила ни следа своих чувств. Кублинос, однако, весьма обеспокоен.
– Десять тысяч? Не хочу показаться грубым..., – он бросает взгляд на Макри, – но ты в этом уверена?
– Совершенно, – заявляет Лисутарида. – У Ласата Золотая Секира не получится запугать меня. Макри победит. Фракс, у меня есть небольшое дельце, требующее обсуждения с тобой.
Лисутарида тянет меня в сторону, подальше от чужих ушей.
– Фракс, подыщи мне тихое местечко, где я могу пыхнуть фазиса.
– Здесь? Опасно.
– Не так опасно, как смолить цибарку у всех на виду. Чем я займусь через пятнадцать секунд, коли ты не подыщешь мне уголок для уединения. Ты не понял, что ли, что я только что поставила десять тысяч гуранов?
– Я думал, что ты хорошо выдержала, в таких-то обстоятельствах.
– У меня нет денег! Что если Макри проиграет?
– Мы можем смыться. Смыться от игровых долгов не зазорно, я так уже несколько раз поступал.
– Правда?
– Да, это весьма устоявшийся обычай.
К этому времени я привёл нас в тихое местечко позади одной из хижин, используемых в качестве переодевалки. Мы проскальзываем внутрь. Лисутарида вытаскивает палочку фазиса и щёлкает пальцами. Её колдовская сила во истину значительна. Сомневаюсь, что какой-нибудь волшебник на свете мог одновременно накладывать заклинание для запирания двери, поджигать цибарку фазиса и стирать запах дыма одной рукой, а другой в это время скручивать ещё одну цибарку.
– Коли Макри проиграет, возможно, мне придётся выйти замуж за Кублиноса. У него полно денег. Я на самом деле не замечала, что он увлечён мною, пока Макри не указала мне на это, – она замолкает. – Очень странно. Мужчины не часто пленяются мною.
Волосы позади моей шеи шевелятся. У меня всегда возникает странное чувство, когда женщина готова выдать что-нибудь о любви, чувствах или сердечных делах, то есть о чём-нибудь таком, о чём мне разговаривать не хочется.
– Как думаешь, почему так происходит? – говорит Лисутарида.
– Может, боятся твоего положения. Ты же понимаешь, глава гильдии Волшебников. Это может отпугивать.
Лисутарида не убеждена.
– Не думаю, что это так уж отпугивающе.
– Ну, возможно, есть другое простое объяснение, – осмеливаюсь я.
– Я не привлекательна? Ты к этому клонишь?
– Вовсе я не это имею ввиду.
– Это и говорить не надо, ведь так? То есть, такова данность. Мужчины просто не считают меня привлекательной.
Лисутарида выглядит такой несчастной, что я боюсь, что она может разрыдаться – то, с чем я совершенно не способен справиться.
– Может, прекратим этот разговор? – говорю я в отчаянии. – Нам пора возвращаться к Макри.
– Конечно, ты и пяти минут не можешь без Макри, – говорит Лисутарида. – Ясно же, что в моём обществе вообще утомительно. А знаешь, ты зря теряешь время, Фракс. Такая красивая молодая женщина, как Макри, никогда на тебя не западёт, сколько бы ты не прикладывал усилий для её соблазнения.
– Да я и не пытался её соблазнять, – отнекиваюсь я.
– Полагаю, слово "соблазнять" не подходит. Больше похоже на прятанье около бань Королевы в надежде вновь увидеть её голой. Говорю тебе, Фракс, сие выглядит скверно для мужа твоих лет. Начнут обращать внимание.
– Кто?
– Многие. Твоё неустанное волочение за Макри – предмет пересуд у баронесс в купальне.