По пути в бани натыкаюсь на барона Гиримоса. Он радушно приветствует меня.
– Фракс из Турая! Ты являешься мужем отменного обжорства. Разделишь со мной завтрак?
Отказываться от предложения барона откушать я не собираюсь, хотя озадачен, с чего вдруг барону бродить по Элату, явно с целью поесть в кабаке. Очевидно же, что, будучи состоятельным бароном, у него имеется своя кухня. Вскоре барон сообщает мне о своих причинах.
– Ты не поверишь, в каком состоянии находится мой дом сейчас. Повсюду родственники. Родственники жены, в основном. Паразиты на шее у мужчины. Терпеть их не могу, но ты же знаешь, каковы жёны. Ты знаешь, каковы жёны?
Рассказываю, что моя оставила меня много лет тому назад.
– Великолепное известие! – восклицает он. – Вот бы моя исчезла и своих родственничков с собой прихватила. Поесть подобающим образом не могу – со всеми этими стервятниками за столом, – я же без еды остаюсь. И пить подобающе тоже не могу – с моей-то дочерью, фукающей-нукающей каждый раз, как я дотрагиваюсь до бочонка, – барон замирает, глядя на здание впереди нас. – «Весёлый Разбойник»? Что это за местечко?
– Подают хорошее пиво, – говорю я ему. – И неплохие пироги с говядиной.
– Превосходно! – орёт барон и следует прямиком к туда. Вряд ли в «Весёлый Разбойник» частят посетители из высшего сословия, но барон Гиримос подобные препятствия не останавливают. В этот утренний час кабачок пуст, окромя женщины, вытирающей столы, и мужчины, катящего бочку пива на место около стойки.
– Нам тотчас нужна еда и питье! – кричит барон.
– Простите, но мы ещё не открылись...
Барон достаёт кошель и хлопает несколькими золотыми по прилавку.
– Две кружки вашего знаменитого пива и столько говяжьих пирогов, сколько уместите на тарелке, – говорит барон. – И я подразумеваю большую тарелку. Сложите их на лотке, коли достаточно большими тарелками не располагаете.
Мужик за стойкой сгребает золото.
– В сей же миг, – говорит он и начинает выкрикивать распоряжения невидимым личностям в кухне позади себя. Этот барон мне нравится намного больше, чем кто-либо из встреченных мною в Самсарине. Мы занимаем стол около окна – приличного вида часть обстановки, созданную для принятия пищи и пития голодными мужами, – и когда начинают прибывать пироги, принимаемся за дело. Барон Гиримос опустошает чару пива одним длинным глотком.
– Надеюсь, ты не из тех, кто думает, что по утрам пить невместно? – говорит он.
– Никогда не видел причин, отчего же.
– Именно это вчера я сказал своей дочери! – кричит барон. – Но она и слушать не стала. Половой, ещё пива. Охлаждённые фазаны в кладовой имеются? Нет? Утки? Сгодится. Тащи.
К этому времени несколько половых суетятся вокруг, вынужденно вовлечённые в действие неожиданным явлением состоятельного барона. Появляются миски исходящих паром овощей на ряду с хлебом, сыром и холодной уткой – Гиримос указал приносить всё по мере готовности.
– Несколько недель подобающе не ел, – восклицает он, жадно вгрызаясь в здоровенный кусман. – Чёртовы родственнички повсюду.
Я допиваю вторую кружку пива, временно отвлекаясь на совершение подрывных действий в миске с ямсом в масле, а затем возвращаясь к говяжьим пирогам.
– Неплохой пирог, – говорит барон, – много мяса. Удовлетворительно. Не как эти незначительные маленькие фитюльки, которые моя жена получает от её модного повара. Напоминают мне о тех пирогах, что всегда имел наш воевода у обоза во время похода в Грикуре. Мужу требуется заправиться доброй снедью, когда драконы сыпятся с неба. Бывал в Грикуре?
– Был там на рати, – говорю я. – Вёл фалангу весь путь по холмам Драконьей кости.
– И я был на холмах Драконьей кости! – заявляет барон воодушевлённо. – Я был молодым начальником. Не многие орки могли выстоять перед моим конным батальоном, скажу я тебе. Но тяжко было. Помню, мы находились в меньшинстве при четырёх к одному, взбираясь на высоту Чёрные Крылья, и поступил приказ к отступлению. "Что за дела? – сказал я. – Отступать? Девятый батальон самсаринских всадников не отступает!" – я велел горнисту трубить выдвижение... половая, где пиво? Нас тут мучает жажда!
Половая спешит с двумя большими кружками. Она удаляется, улыбаясь щедрым чаевым барона.
– Продолжайте подносить пиво, – кричит он ей вслед. – Где я остановился? А, да, горнист. Я велел ему трубить выдвижение, и прямо в этот миг он получил стрелу в горло. Упал с лошади замертво. Поэтому я сам взял горн и протрубил наступление. Ты бы видел нас, скачущих по этому холму! Орки сбежали, когда увидели наш, как мы подступаем.
– Я тоже был на высоте Чёрные Крылья! – говорю я. – На южной стороне, в пехоте, – я беру солонки и перечницу и начинаю передвигать их вокруг стола, дабы показать положение наших войск. – Когда я вёл фалангу вверх по склону, неожиданно на холм подошёл четвёртый орочий полк с поддержкой драконов! – я беру маленький стаканчик, чтобы обозначить им оркские силы и начинаю продвигать перечницу.
– Я был там со всадниками, – говорит барон, беря ложку и кладя её позади вилки, обозначающей отряд западных колдунов.
– Не то, чтобы от колдунов было много проку, – говорит барон.
– И никогда не было! Всю тяжёлую лямку тянули ратники! – замечаю, что моя кружка пуста и, похоже, что на столе маловато пирогов. Я открываю рот, чтобы зареветь о добавке, но теперь кухня раскочегарилась вовсю, и половые уже направляются к нам. Утро проходит, а стол скрывается под горой приправ и приборов, по мере того, как мы с бароном воссоздаём поход на холмах Драконьей Кости в Грикуре, в котором побоище на высоте Чёрного Крыла было всего лишь одним из множества волнующих событий, однако тем, в котором былинные действия моей фаланги широко прославились. В один прекрасный миг барон оказывается на ногах с длинным батоном хлеба в руках, показывая лучший способ срубить супротивника с лошади долой, тогда как я поднимаю лоток и использую его в качестве щита, показывая, как я вёл своих людей против отборных войск четвёртого полка орков. Теперь уже приближается обеденное время, и в кабаке больше посетителей, хотя нам до них особого дела нет.
– Как на счёт открыть бутылочку кли? – предлагает барон. – Смыть еду, прежде чем приступать к сладкому?
Мысль кажется превосходной. Давненько я не пивал стаканчик кли, сильного, пламенного спирта, который гонят по всему Западу. Качество может значительно розница, но владелец «Весёлого Разбойника» приносит нам бутылочку, изготовленную монахами с холмов, а он весьма недурственен.
– Хороший кли! – говорит барон, стуча стаканом по столу. – Напоминает мне ту стопочку, что я принял сразу после нашего перехода с высоты Чёрное Крыло в долину Солнечный Ужас. Ты был в этой долине?
– Вёл свою фалангу прямо туда.
– Превосходно! – кричит барон. – Конечно, нам пришлось провести множество боёв, чтобы пропустить через неё пехоту. Орки были тут, – барон берёт солонку, – а мы вот тут. И только-только мы собирались наступать, чёрт меня побери, ежели не самый огромный дракон из когда-либо тобою виденных не свалился прямо на долину с вырывающимся пламенем из его пасти и колдуном на шее, разбрасывающим заклинания вокруг да около!
Глава 25
Просыпаюсь в на удивление хорошем самочувствии, учитывая мои недавние упражнения. Никакой головной боли. Еды вволю – вот где собака зарыта. Закусите лишнее пиво отборными пирогами, и все дела. Оглядываюсь. Я нахожусь в гостиной Арикдамиса. Не помню, как попал сюда. Пёхом, думаю, после ухода из «Весёлого Разбойника». Сколько времени? Снаружи светло и солнечно. Около полудня, я бы сказал. Ещё есть время добраться до ристалища до боя Макри. Задуманное на это утро расследование накрылось, но можно посетить баронессу Демелзос и попозже.