- Но это же с каждым может случиться! - кричу я вслед удаляющимся от меня прекрасным формам.
Наконец-то мне удалось отвлечься. О чем я до этого думал? Об Истинной Церкви? Что-то меня в связи с ней гложет.
Внизу я беру пиво, тарелку рагу и сажусь за столик, чтобы в одиночестве хорошенько все обдумать. С какой стати ко мне приперся Дерлекс? В сотрясаемом мятежами округе Двенадцати морей есть масса других людей, нуждающихся в помощи гораздо больше, чем я. Интересно, почему в последнее время понтифекс постоянно крутится рядом со мной? Раньше я его видел не чаще двух раз в год. Какие силы подвигли Церковь вдруг озаботиться моим благополучием?
Размышления о Церкви активизируют мои мыслительные способности, и я начинаю понимать. что меня подспудно гложет. У меня в памяти встают слова Пазаза. оркского надсмотрщика драконов. Он тогда сказал, что с ним в беседу не вступал ни один человек, кроме епископа Гжекия. Если верить Пазазу. Гжекий пытался обратить его в Истинную Веру.
- Но это невозможно! - громко произношу я в пространство, ни к кому не обращаясь. - Дерлекс только что сообщил мне, что проповедь нашей веры оркам есть не что иное, как богохульство. Епископ не мог пытаться обратить Пазаза в Истинную Веру. Не мог Гжекий ради какого-то надсмотрщика драконов подвергнуть себя такому риску! Все остальные епископы обрушились бы на него за это, как скверное заклинание.
Я встаю со стула и бью кулаком по столу. Макри одаривает меня ледяным взглядом.
- Ясно! Вот почему Дерлекс постоянно крутился у меня под ногами. Он следил за мной по поручению епископа. А сам епископ охотится за Пурпурной тканью эльфов! За всей этой авантюрой стоит Церковь! Когда дракону вспороли брюхо, королевская семья присутствовала на какой-то особой религиозной церемонии. А это означает, что Церкви было точно известно, когда зверинец окажется безлюдным. А перед этим епископ беседовал с надсмотрщиком. Выкачивал из него информацию! Так же как Дерлекс качал сведения из меня! Дерлекс в тот день оказался во дворце и возвращался домой в одном с нами ландусе. Ткань, по-видимому, уже была у него. Ее тайно передали Дерлексу другие церковники. Теперь я припоминаю, что, когда я вернулся в дом Аттилана за заклинанием, мимо меня прошел другой юный понтифекс, который, видимо, еще до моего прихода успел украсть пергамент.
Макри удивленно вскидывает брови. Красноватое тело моей бывшей соратницы покрыто потом, что делает ее рельефные мышцы блестящими. Она слышала мою обращенную в никуда речь, но по-прежнему продолжает меня игнорировать.
Интересно, зачем Церкви понадобилась Пурпурная ткань эльфов? Этому может быть несколько причин. Во-первых, Церковь просто-напросто хочет продать ткань. Во-вторых, нельзя исключать того, что епископ Гжекий плетет интриги и не желает, чтобы о них узнали его собратья-епископы. Гжекий - мужик честолюбивый, а сейчас как раз наступает то время, когда он может попытаться стать архиепископом. Если мои догадки верны, то Пурпурная ткань эльфов сейчас где-то припрятана Церковью.
- Не исключено, что ткань находится в приходской церкви Дерлекса. А если так, я эту паршивую тряпицу найду! Ты сегодня вечером, случайно, не свободна?
Макри бросает на меня косой и уже не столь холодный взгляд.
- Я занята, - говорит она. - У меня занятия. Теперь, Фракс, ты всегда будешь действовать в одиночку!
С этими словами она хватает тряпку и яростно принимается протирать столы. Покончив с этим делом, она удаляется, но вскоре возвращается с ящиком пустых пивных кружек. В зале появляется Танроз. Она несет большой кусок говядины для вечернего рагу. Я прикупаю у нее немного выпечки и, делясь горем, рассказываю о том, что Макри на меня взъярилась.
- Она сейчас злее. чем тролль, страдающий зубной болью, - сочувствует мне Танроз. - Но не волнуйся, все пройдет.
- Ее помощь мне необходима сегодня вечером. Ты не можешь мне посоветовать что-нибудь эдакое, что ее быстро утешит?
- Подари ей цветы, - советует Танроз. Предложение кажется мне настолько нелепым, что я вначале даже не понимаю, о чем идет речь.
- Цветы? Это зачем же?
- Чтобы попросить прощения, естественно!
- Попросить прощения при помощи цветочков?! У Макри? Ты предлагаешь, чтобы я пошел на улицу, купил цветы и подарил их Макри? Цветы? Как способ извинения?
- Именно.
- Прости, мне не совсем ясно. Мы говорим об одной и той же Макри? О той Макри, которую некоторые называют бабой с секирой?
- Если женщина сражается секирой, это не означает, что она не способна оценить букет цветов.
- Да она скорее всего обратит этот букет против ивеня вместо своей боевой секиры!
- Думаю, что ты будешь весьма удивлен, - говорит Танроз и принимается отбивать кусок баранины.
У Танроз, видимо, едет крыша. Цветы для Макри! Это надо же такое придумать! От одной этой мысли у меня начинает трещать голова. И тут в таверне появляется Цицерий. И причем не один, а в сопровождении консула! Так-так... В последние дни класс моих гостей, похоже, постоянно повышается.
Цицерий, как всегда, начинает с мрачного причитания о том, что наш город разлагается, постепенно погружаясь в хаос. Битва между Братством и Сообществом друзей достигла нового пика, а Служба общественной охраны не в силах контролировать ситуацию.
- Я посоветовал королю приостановить действие конституции, - вступает в беседу консул Калий, - и ввести в город войска.
Я понимаю, насколько нелегко нашему королю решиться на подобный шаг. Популяры в этом случае пойдут на открытый мятеж. Или на революцию, если угодно. Некоторые генералы не без основания подозреваются в лояльности сенатору Лодию, никто не может заранее сказать, на чьей стороне выступит армия.
- Мы стоим перед угрозой полнейшей анархии, - жалуется Цицерий. - Город сумеет выжить лишь при условии сохранения власти традиционалистами. Вам удалось вернуть аккредитив? - без всякого перехода вдруг спрашивает он.
Я признаюсь, что не удалось. Дела идут не слишком хорошо, сообщаю я и, опуская некоторые подробности, излагаю вчерашние события. О том, что случилось с Макри и как Сарина сумела завладеть аккредитивом, я не говорю. Цицерий и Калий высказывают возмущение и бранят меня за провал. Консул без всякого стеснения заявляет, что всю историю о драконе и Поляне Фей я выдумал, чтобы казаться не столь беспомощным. У него хватает наглости громко добавить, что я и сам мог продать "диво".
Я не выспался. В последние дни я вообще страдаю от хронического недосыпа. В таверне жарища, как в преисподней у орков. Кто-то забрался ко мне в голову и работает там тяжелым молотом. Словом, терпеть все это у меня уже нету сил. Я указываю на дверь и требую, чтобы они немедленно убирались. Консул в шоке. Будучи высшим чиновником города-государства Турай, он не привык, чтобы ему указывали на дверь.
- Да как вы смеете?! - взвивается он. - А почему бы и нет? Я свободный человек и никому не позволю называть меня лжецом, будь это даже сам консул! Особенно когда у меня болит голова. Я делал все, что мог. Если моих усилий оказалось недостаточно, ничего не поделаешь. А теперь валите отсюда! - заканчиваю я, позволив себе сорваться на грубость.
Цицерий делает мне ручкой и примирительно произносит:
- Сейчас не время ссорится. Если Сообщество друзей получит...
Я в свою очередь поднимаю руку и не даю ему закончить. У меня нет настроения выслушивать политические спичи.
- Дальше я все знаю сам. Принц опозорен, ваш сын опозорен. Традиционалисты опозорены, вы проигрываете выборы, популяры побеждают, Лодий триумфально шагает к власти. Таков вкратце ваш сценарий дальнейшего развития событий. Я это уже слышал, и не раз. Итак, какой же новый подвиг я, по вашему мнению, должен свершить?
- Найти аккредитив, - отвечает претор.
- У меня один раз уже ничего не получилось.
- В таком случае необходимо сделать еще одну попытку. Не забываете, что мой сын Церий - ваш клиент. Этот аккредитив может отправить его в тюрьму.