— Что тут творится? — спрашивает она.
— Внезапный жестокий шторм, вероятно, магического происхождения, — отвечаю я.
Глава Гильдии чародеев хмурится. Она задирает голову. Сполохи сверкают в небе, порождая оглушительные раскаты грома.
— Действует на нервы, — говорит она. — Это уж слишком для послеобеденного отдыха.
Проливной дождь уже превратил изысканную прическу Лисутариды в свалявшуюся мокрую массу, расплывающуюся по плечам. Насквозь промокший плащ хлопает ее по голеням. Приходя от этого в раздражение, она прищелкивает пальцами. Над ее головой возникает тусклый лиловый свет, действующий на манер зонтика, и дождь огибает ее. Какое полезное заклинание. Макри и я перешагиваем на сухой островок.
— Можешь остановить бурю? — кричу я. — При таком раскладе смоет всю армейскую дорогу.
— У меня есть чародеи, способные это предотвратить, — заявляет Лисутарида. — Куда они подевались?
В поле зрения возникает растрепанный и перепачканный волшебник и направляется к нам, сражаясь с мусором и грязью и разбрызгивая воду при каждом шаге. Он, спотыкаясь, достигает Лисутариды и пытается отдать ей честь.
— Хабинтенат Тучегонитель, старший чародей штормового класса, отделение погоды, полк волшебников, самсаринское подразделение, — лопочет он. При нынешних обстоятельствах — довольно длинное вступление.
— Ну, Хабинтенат Тучегонитель, что стряслось? Вы же вроде как отвечаете за погоду.
— Мы были ошеломлены внезапным вражеским заклятьем, командующая. Ни с чем таким раньше не сталкивались. Мы не смогли его преодолеть. Остальное отделение погоды все еще старается.
Известия не радуют Лисутариду.
— Вам следовало быть готовыми ко всему. Ведь подразумевается, что вы избавляете меня от необходимости тратить силу еще и на это.
— Простите, командующая. Заклинание слишком могущественное.
Несчастный Хабтинтенат, промокший до нитки и преисполненный сожаления, не сгущает краски. Какое бы заклятье ни вызвало шторм, оно определенно могучее.
Неожиданный порыв ветра швыряет Макри ко мне, и она выглядит сконфуженно, утратив почву под ногами. Она вытаскивает меч, чтобы не допустить повторения этого.
— Отойдите немного, — велит Лисутарида. Мы опять оказываемся на проливном дожде. Я натягиваю отяжелевший плащ на голову, защищаясь от шквала градин. Лисутарида взмахивает было рукой, но останавливается и морщится. Она ненадолго колеблется, словно подбирая верное решение. По-прежнему слегка морщась, она вздымает вторую руку. Ее глаза лиловеют, и искорки того же цвета мерцают вокруг ее рук — оба эти явления означают, что она прибегает к серьезному разделу магии. Она нараспев произносит что-то на тайном наречии, обожаемом Гильдией волшебников. Напев длится десяток секунд — продолжительнее, чем большинство слышанных мной заклинаний Лисутариды. Как только она заканчивает причитать, дождь начинает ослабевать. Набираюсь смелости высунуть нос из-под плаща. Град прекратился, а ветер стихает. Вспышек молний не видать. Дождь превращается в морось, потом вообще перестает идти.
Наш военный лидер пребывает в задумчивости.
— Несомненно, то было мощное заклятье шторма. Чародей Хабинтенат, возвращайся в расположение части и помоги там с осушением лагеря. Когда покончите, вернись сюда со своим отделением — я научу их, как необходимо следить за погодой.
Старший волшебник штормового класса Хабинтенат салютует, затем отбывает, всю дорогу то утопая в грязи, то шлепая по лужам. Там, где только полчаса назад торчали стройные ряды палаток, теперь одни лишь груды промокшей парусины. Фургоны по оси увязли в грязи. Лошади тихо ржут, обтряхиваясь, а солдаты бродят повсюду в растерянности. К этому времени появился юный адъютант Лисутариды Юлий, и группа младших офицеров и молодых волшебников собираются вокруг остатков командного шатра. Лисутарида покрикивает на гонцов, приказывая собрать командующих и старших чародеев. Они торопятся, что есть сил, но похвастаться им нечем — с учетом грязи, воды и всеобщего хаоса. На мгновение становится тихо. Я поеживаюсь, когда вода стекает по шее.