«А ну, где тут Пуфулец?» — строго спрашивает она, шаря хлыстом под диваном: она-то знает, куда спрятался кот.
Пуфулец с поджатым хвостом выползает из-под дивана.
«Так тебе и надо! — радуется девочка.— Так и надо! Вот теперь я на тебя погляжу, господин Пуфулец! Нашлась на тебя управа!»
Мисс Эллиан щёлкнула хлыстом — и кот мгновенно превратился в Раджа.
«Вот здорово! — смеётся Лилика.— Такого я никогда не видела! Ну и притворщик же Пуфулец! Оказывается, он всегда был Раджем, а котом только прикидывался... И мне ни словечка!»
Радж-Пуфулец сидит посередине комнаты, а мисс Эллиан повелительно говорит ему:
«Теперь ты знаешь, с кем имеешь дело, со мной шутки плохи!.. Будешь котом Пуфулецем, пока я не позову тебя в цирк заменить Раджа... А до тех пор смотри у меня, слушайся Лилику! Не царапай её и не смей мяукать, когда она таскает тебя за хвост. Не годится бенгальским тиграм мяукать. Гоп!»
Укротительница щёлкает хлыстом и исчезает. Пропал и Пуфулец...
Теперь под потолком летают с трапеции на трапецию воздушные гимнасты в чёрных трико. Они подвесили свои трапеции под самой люстрой. Гимнасты прыгают и почему-то бьют в ладоши. А один из них ужасно похож на дедушку. Да ведь это и есть дедушка. Вот чудо-то! Лилика никогда бы не поверила, если б не видела собственными глазами. Это он, дедушка, только без своей любимой палки с набалдашником. И тоже в чёрном трико. Не кашляет, не жалуется на ревматизм, а ловко перелетает с трапеции на трапецию...
«Молодец, дедушка!» — радостно вскрикивает девочка.
И тут она приходит в себя. Тяжёлая, словно налитая свинцом, голова не поднимается с подушки, лоб покрыт испариной, одеяло пышет жаром. Тяжело, душно. Девочка сбрасывает одеяло, но ласковая мамина рука снова укрывает её.
И опять всё путается в сознании больной девочки, она начинает плакать.
— Где Фрам?
— Фрама!..
— Фрама!..
~ Фрама!..— выкрикивает она.
И слышит, как рядом с ней кричат другие зрители. Все зрители цирка, от мала до велика, собрались сейчас в комнате, они свистят, топают ногами, требуют:
«Фрама!»
«Фрама!»
«Фрама!»
Остроносая писклявая дама встаёт со своего места и злобно оглядывается. Она ищет Лилику. Девочке очень страшно.
«Дураки, болваны! — громко говорит остроносая дама.— Вас надули. Ха! Ха! Ха! Перестаньте вызывать Фрама. Его слава — сплошной обман! Фрам — глупый зверь, глупее всех зверюг. Разве вы не видели, как он шёл на четырёх лапах?»
Зарывшись головой в подушку, больная девочка мечется, всхлипывает. Врёт эта противная писклявая дама! Она не может не врать. Но где же Фрам?
И Лилика кричит:
— Фрама!..
— Фрама!..
Вдруг она чувствует мягкое прикосновение и открывает глаза. Ей кажется, что это Фрам гладит её лапой. Так медведь гладил детишек в цирке, когда те подходили к нему за сладостями. Девочка благодарно шепчет:
— Спасибо, Фрам! Какой ты милый, Фрам!
Над Лиликой склоняется мама, она тревожно ловит взгляд дочки. Мамина рука нежно ласкает и успокаивает девочку, когда она начинает бредить.
Мама прижимает её к груди, целует, баюкает.
— Какая ты хорошая, мамочка!— слышится слабый голосок.
А Лиликина мама, лукаво улыбаясь, спрашивает:
— Лучше Фрама?
— Фрам — это совсем другое!.. Бедный Фрам! Где он сейчас?
Мама радуется — наконец-то девочка пришла в себя. Слава богу, кризис миновал.
— Где сейчас Фрам?..— повторяет девочка.
Мама неопределённо машет рукой:
— Далеко-далёко, Лилика. В чужих краях, в заморских городах...
Прошла неделя, и Лилика выздоровела. А через несколько дней ей разрешили пойти погулять.
Сыплет снег. Как красиво пляшут снежинки, как чудесно пахнет морозный воздух, от него даже пощипывает в носу, будто пьёшь газированную воду.
На улице девочка увидела старую афишу цирка Струцкого. На ней ещё можно было разглядеть Фрама — весёлого медведя, каким он был в лучшие дни.
— Бедный Фрам!..— услышала она за спиной знакомый голос.
Лилика обернулась и очень обрадовалась, увидев курносого мальчугана,— ведь они вместе были на последнем представлении в цирке. Петруш тоже узнал девочку.
— Это ты? — спросил мальчик.
— Я,— ответила девочка.— А вот Фрама с нами нет...
— Почему я тебя с тех пор не видел?
— Я болела,— сказала Лилика.— Ужасно скучно лежать в постели!
— Да, скучно,— подтвердил Петруш, хотя сам ещё ни разу в жизни не болел и, по правде говоря, не знал, как это бывает.
— Хорошо ещё, дедушка давал мне книжки с картинками... В одной книжке я видела белых медведей...
Петруш оживился:
— У твоего дедушки есть книжка про белых медведей?
— У дедушки полно всяких книг... А что?
— Ничего. Просто я давно мечтаю о такой книге... Папа подарил мне на Новый год книгу про полярные экспедиции. Но про белых медведей в лавке ничего не было. Всё раскупили. А если б и было, эти книги, наверное, очень дорогие и нам не по карману.
Лилика задумалась, потом внимательно посмотрела на курносого мальчишку с восторженными глазами. Он ей очень нравился: в цирке нисколечко не боялся тех противных дам, а сейчас ему и мороз нипочём — только ногами притопывает, а в глазах смешинки.
Немного помедлив, девочка сказала:
— Знаешь что? Приходи к нам в гости. Я попрошу дедушку, и он даст тебе сколько хочешь книг.
— Думаешь, даст?
— Ну конечно! Я же попрошу его... Дедушка добрый, он любит тех, кто читает книжки. Он был учителем.
— Значит, у него действительно много книг...
— Полным-полно! Честное слово... Про разных зверей со всего света... И про тех, что мы в цирке Струцкого видели.
Петруш оживился и нетерпеливо затоптался на снегу.
— Когда прийти?
— Когда хочешь.
— А можно завтра?
— Приходи... Я тебе сейчас покажу, где мы живём... У нас и собака есть! — гордо заявила девочка,— Ты собак не боишься?
— Нет. Мы с ней подружимся, вот увидишь...
Лилика восхищённо поглядела на Петруша. Какой он храбрый! Не то что этот трус, соседский мальчишка. Турел. Вечно он визжит и зовёт на помощь, стоит её псу Гривею на него тявкнуть. А то ещё и бублик от страха уронит. Гривей мгновенно подхватит бублик и улепётывает под хохот детворы со всего двора...
Петруш почувствовал доверие к Лилике и рассказал ей о своей мечте: он решил стать полярником.
— И ты поедешь на Северный полюс? — зачарованно спросила девочка.
— Поеду. И обязательно разыщу белых медведей. Из-за Фрама... После цирка я всё время о нём думаю. Где-то он сейчас?
— Далеко-далёко! — повторила Лилика мамины слова.— В чужих краях, в заморских городах...
Фрам и вправду был далеко-далёко, в другой стране, в другом городе.
Цирк Струцкого приехал на гастроли в большой иностранный город, где все говорили на другом языке.
Цирк Струцкого приехал на гастроли в большой иностранный город.
На расклеенных по всему городу жёлтых, красных, зелёных афишах красовались совсем другие буквы. Но объявляли они о том же:
ОТКРЫТИЕ ЦИРКОВОГО СЕЗОНА!
ТРУППА ВОЗДУШНЫХ ГИМНАСТОВ!
ЗНАМЕНИТАЯ УКРОТИТЕЛЬНИЦА МИСС ЗЛЛИАН
и двенадцать бенгальских тигров!
Только имени Фрама на этих афишах не было.
И в этом городе дети толпятся около цирка, с любопытством прислушиваясь к рёву тигров и львов в зверинце.
Говорят они на другом языке, но радость и нетерпение выражают, как и все дети на свете. И они тоже места себе не находят в ожидании вечернего представления...
Вчера по проезжей части улицы от вокзала к цирку на своих массивных, похожих на брёвна ногах шли индийские слоны, мерно помахивая хоботами, напоминающими резиновые шланги. Впереди них вышагивала жирафа с длинной-предлинной шеей. В клетках на колёсах ехали тигры и львы. Лошади с блестящими, словно лакированными, крупами звонко цокали копытами по мостовой. Весело звеня бубенцами, скакали пони в сбруе из новёхонькой жёлтой кожи. Обезьяны в красных и зелёных штанишках строили прохожим гримасы, клянчили орехи и фисташки.