А. И. Тронтхейм бывал на «Фраме» ежедневно, обедал и завтракал там. По его словам, судно прекрасно устроено и ни в чем не нуждается. Каюты обширны и устроены с комфортом. Прекрасная библиотека, снабженная лучшими произведениями европейской классической литературы, различные музыкальные инструменты – от прекрасного концертного рояля[99] до флейты и гитары, шахматы, шашки и тому подобные развлечения, – все к услугам экипажа. Оснащение судна не оставляет желать лучшего; оно как нельзя более приспособлено к плаванию между льдами. Экипаж состоит из тринадцати человек; это все люди, неоднократно плававшие в полярных водах и бывшие не простыми матросами; при Нансене находится также доктор. «Фрам» снабжен провизией на пять лет, но ее хватит более чем на шесть. Мясо консервировано и герметически закупорено в стеклянные банки; в таких же банках находятся различные бульоны и т. п.; сделан большой запас жировых веществ, несколько тысяч бутылок пива и эля довершают запасы. Вина на судне нет. Только в аптеке находится десятка два-три бутылок хорошего коньяку; весь спирт, запасенный для коллекций, отравлен. По мнению Нансена, употребление вина на Крайнем Севере вредно и оно, взятое в такую трудную и опасную экспедицию, может сослужить очень печальную службу, а потому он нашел лучшим заменить вино фруктами и различными сладостями, запас которых на пароходе довольно велик. Освещается «Фрам» электричеством. Большую часть дня во время стоянки экипаж проводит вместе. При общности труда, все обязанности каждого члена экипажа распределены точно, до мельчайших подробностей. Завтракают и обедают все вместе, исключая исполняющего обязанности повара, прислуживая друг другу. Здоровье и веселье видны на всех лицах. Непоколебимая уверенность главы экспедиции Нансена в счастливом исходе экспедиции вселяет бодрость и уверенность во всем экипаже.
22 июля (3 августа) на «Фрам» перегружали из трюма уголь в кочегарку. В этой работе участвовали все во главе с самим Нансеном. Работа шла дружно, весело. В этот же день Нансен со своими спутниками пробовал на берегу собак, для чего их запрягали по 8 штук (следовало бы сказать 10) в нарту, в которую садилось по три человека. Нансен остался очень доволен собаками, благодарил Тронтхейма за умелый выбор и прекрасное состояние, в котором находились собаки.
Когда собаки были приняты и переведены на судно, Тронтхейм обратился к Нансену с просьбой дать ему удостоверение в точном и добросовестном исполнении данного ему поручения. Нансен на это ответил: «О, нет, удостоверения и аттестата мало! Вы выполнили условие весьма добросовестно и тем оказали экспедиции большую услугу Я имею поручение передать вам золотую медаль, пожалованную вам нашим королем за ту немалую помощь, которую вы вызвались оказать».
При этих словах Нансен передал г. Тронтхейму большую с короной золотую медаль. На лицевой стороне медали имелась следующая надпись: «Oskar II Norges og Sveriges Konge. Broderfolkenes vel» [ «Оскар II, король Норвегии и Швеции. Благоденствие братских народов»], а на другой стороне: «Belonning for fortjenstlig verksomhed A.I.Trontheim» [ «Вознаграждение за полезную деятельность А. И. Тронтхейму»]. Вручив медаль, Нансен дал Тронтхейму удостоверение о пожаловании медали и об отличном исполнении поставки.
В этот же день ночью Нансен решил отправиться в дальнейший путь, не дожидаясь прихода вспомогательного судна с углем, «Урании», которая, по его предположениям, была задержана льдами.
Тронтхейм под вечер простился со всем экипажем, пожелал достигнуть намеченной цели. Вместе с ним на берег с «Фрама» вышел и секретарь Нансена, г. Оли Кристоферсен, сопровождавший путешественников из Вардё. При прощании Нансен оставил сошедшим с судна обильный запас провизии, так как Кристоферсену и Тронтхейму приходилось ждать «Урании» и на ней возвратиться обратно. Ровно в 12 ч ночи с 23 на 24 июля (4–5 августа) «Фрам» дал отходный свисток и направился к выходу в море».
7 августа пришла, наконец, в Хабарово «Урания». Как я и предполагал, она была задержана льдами, но в конце концов благополучно из них выбралась. 11 августа Кристоферсен и Тронтхейм могли поэтому отправиться на ней домой. В Вардё они прибыли 22-го, претерпев в пути некоторый недостаток в пище. Яхта, которая оставила место своего снаряжения – остров Брён – в начале мая, не была подготовлена для продолжительного путешествия, и последние дни экипаж ее питался главным образом морскими сухарями и водой.
Глава четвертая
По Карскому морю
Пуститься в путь мы смогли не сразу после того, как Кристоферсен и Тронтхейм покинули нас. Фарватер был слишком опасен, чтобы рисковать и идти в густом тумане. Едва туман поредел, была спущена моторная лодка. Я намеревался идти на ней перед судном, все время делая промеры.
В полночь отправились. Скотт-Хансен с ручным лотом стоял на носу лодки. Пошли на северо-восток к оконечности Вайгача, как советовал Паландер,[100] потом дальше по проливу, держась вайгачской стороны. Туман иногда сгущался настолько, что мы с трудом различали силуэт следовавшего за нами «Фрама». В свою очередь, и люди на борту «Фрама» тоже не раз теряли из виду нашу лодку. Но пока сохранялась достаточная глубина, мы видели, что судно идет верным курсом, и спокойно продвигались вперед. Вскоре туман немного поредел, зато глубина стала уменьшаться: сперва 9 и 10 м, потом снизилась до 8 м и, наконец, до 7 м. Это было уже чересчур мелко. Повернули назад и дали знак «Фраму» остановиться. Забрав мористее, отыскали более глубокий фарватер, и «Фрам» опять мог идти полным ходом.
Время от времени мотор нашей лодки повторял свои обычные капризы и, наконец, остановился. Пришлось подлить газолина, чтобы снова пустить машину в ход. Как раз в этот момент лодку подкинуло волной, газолин расплескался и вспыхнул. Горящая жидкость разлилась по дну лодки, где и раньше было уже пролито ее немало. В мгновение ока вся корма превратилась в огненное море. Затлелась и моя забрызганная газолином одежда. Я вынужден был перебежать на нос. Положение становилось критическим, тем более что вспыхнул большой, наполненный до краев газолином, бидон. Погасив на себе одежду, я снова бросился на корму, схватил бидон и вылил горящую жидкость в море, причем сильно обжег себе пальцы. В ту же минуту вся поверхность моря вокруг запылала ярким пламенем. Я схватил черпак и принялся из всех сил поливать лодку водой. К счастью, самый сильный огонь удалось быстро погасить. С борта «Фрама» все это представлялось довольно скверной картиной; экипаж стоял наготове с канатами и спасательными кругами.
Скоро мы покинули Югорский Шар. Туман тем временем настолько рассеялся, что можно было разглядеть низкий берег, часть моря впереди нас и плавучий лед вдали. В 4 ч утра (4 августа) миновали Соколий остров и вышли в Карское море, которого так опасались. Теперь должна была решиться наша судьба. Еще до отъезда с родины я не раз говорил, что если нам удастся счастливо пересечь Карское море и миновать мыс Челюскина, – самое трудное будет сделано. Виды на будущее теперь были довольно благоприятны: сверху из бочки видно было, что вдоль всего берега к востоку простирается открытая вода.
Полтора часа спустя подошли к кромке льда. Лед был настолько сплочен, что нечего было и думать сквозь него пробиться. Впрочем, на северо-западе он был значительно реже и на краю неба виднелось синее небо.[101] Пошли поэтому сквозь редкий лед вдоль берега на юго-восток, а в полдень свернули в открытое море; синее небо на востоке и северо-востоке указывало на чистую воду впереди. В 3 ч пополудни лед, однако, снова сплотило, и я счел более благоразумным опять повернуть под берег, в разводье. Конечно, такой плавучий лед можно было форсировать, но он мог и захватить нас; подвергать себя такому риску было преждевременно.
Сигурд Скотт-Хансен, старший лейтенант
На следующее утро (5 августа), идя все время под берегом, достигли устья реки Кары и взяли курс на Ямал. Вскоре показалась эта низменная земля. Но после полудня мы попали в туман и густой лед. Следующий день был не лучше. В конце концов стали на якорь у большой ледяной глыбы, сидевшей на мели у берега Ямала.
99
Вероятно, он принял за рояль нашу фисгармонию. Из других музыкальных инструментов у нас была только гармония, а один из участников имел, кроме того, флейту, скрипку и несколько губных гармоник.
100
Паландер Арнольд – шведский моряк. В 1872–1873 гг. командовал пароходом «Польхем» экспедиции А. Э. Норденшельда, зимовавшей на Шпицбергене. Сопровождал Норденшельда при его попытке пройти пешком к Северному полюсу. В 1878–1879 гг. был капитаном парохода «Вега» экспедиции А. Э. Норденшельда, осуществившей первое сквозное плавание по Северо-Восточному проходу и затем обошедшей вокруг евразиатского материка.
101
Белый лед дает светлое отражение на небе; таким образом, над местами, где находятся ледяные поля, небо принимает беловатый оттенок, и напротив, оно бывает синим или темным над свободной ото льдов водной поверхностью. Поэтому мореплаватель в Ледовитом море может по виду неба судить о состоянии льдов вдали.