Здесь важно подчеркнуть следующее: если Фритьоф Нансен в своих путешествиях придавал большое значение научной программе, то Руаль Амундсен, стремясь всегда и везде прийти первым, научные изыскания считал менее значимыми, придавал им второстепенное значение. «План [Амундсена] держался в глубокой тайне, – пишет С. Н. Хоркина, – и был открыт только после того, как экспедиция покинула Норвегию <… > В это время к Южному полюсу собирался отправиться британец Роберт Скотт. Амундсен хотел опередить Скотта…» Что касается взаимоотношений двух норвежских исследователей, то они «не отличались особой теплотой… Положение «мэтра» не могло долго удовлетворять такого человека, как Амундсен, и он хотел превзойти своего учителя. Нансен не смог дойти до Северного полюса, и <… > если бы Амундсен водрузил на этой точке Земли норвежский флаг, Нансен был бы побежден в гонке на ту же дистанцию… Для задуманной экспедиции Амундсен позаимствовал «Фрам», хотя и знал, что Нансен планирует с этим судном собственную экспедицию к Южному полюсу. Когда Нансену стало известно об изменении маршрута «Фрама», он понял, что у него отняли шанс осуществить его давнюю мечту. Несмотря на эти обстоятельства, Нансен продолжал выступать в поддержку Амундсена, хотя общественное мнение и в Норвегии, и за рубежом не жаловало нового норвежского рекордсмена…», покорившего Южный полюс 14 декабря 1911 г.
Будучи послом в Лондоне до 1908 г., Нансен не оставлял научной работы. Здесь им был задуман и разрабатывался капитальный труд «В туманах Севера» (1911) по истории исследования Севера с самых ранних времен до 1500 г. Для того чтобы написать эту книгу, исследователю пришлось проделать огромную работу по изучению архивного материала, большей частью труднодоступного.
В 1908 г. Фритьоф Нансен был назначен профессором океанографии в Христианийском университете, в 1910 г. участвовал в экспедиции на «Михаэле Сарсе» (на этот раз в северную часть Атлантического океана), в 1912 г. на своей яхте «Веслеме» вместе с сыном Коре – к островам Медвежий, Шпицберген и Земле Принца Карла. Накопленные в экспедициях результаты наблюдений и измерений были затем обработаны с использованием новейших методик, нашли отражение в научных трудах Ф. Нансена по океанографии Северного Ледовитого океана и прилегающих к нему вод. Описанию плавания на яхте он посвятил отдельную книгу «Шпицберген» (1915), великолепно им иллюстрированную. В ней, помимо гидрологии, Нансен обстоятельно разобрал вопросы геоморфологии Шпицбергена. Как ученый он был удивительно разносторонним!
Следует особо подчеркнуть, что и эти его научные наблюдения, обобщения, результаты нашли отражение и развитие в трудах многих ученых, в том числе и нашей страны. «Те вопросы, над которыми Нансен 24 года тому назад работал на своей маленькой «Веслеме», – писал профессор
В. Ю. Визе в 1936 г., – еще и в настоящее время не потеряли своей актуальности, и именно эти задачи являются стержневыми в работах больших советских экспедиций, ежегодно посещающих Арктику. Сюда прежде всего принадлежат исследования колебаний тепловой мощности атлантических вод, ледовые прогнозы и излучение динамики вод с помощью гидрологических разрезов и суточных станций…»
В 1913 г. Ф. Нансен получил приглашение от Й. Лида – норвежского предпринимателя и одновременно русского подданного, главы норвежско-русско-британской акционерной компании «Сибирское общество» – совершить с целью «оценки естественных ресурсов Сибири» плавание на грузовом пароходе «Коррект» из Норвегии в устье реки Енисея, подняться по ней до Красноярска и проехать дальше по Транссибирской железнодорожной магистрали до Владивостока. Нансен охотно принял это предложение, поскольку всегда интересовался Северным морским путем.
25 сентября Фритьоф Нансен и его спутники (Й. Лид, депутат Государственной Думы С. В. Востротин и секретарь русской миссии в Христиании И. Г. Лорис-Меликов), сменив в Дудинке пароход на моторное судно, а в Енисейске – судно на тарантас, добрались до Красноярска, где их криками «ура!» встретила ликующая толпа народа. 3 октября путешественники были во Владивостоке, а 21 октября – вернулись в Красноярск. Сибирью, ее просторами и проживающими там людьми, в том числе и представителями малых народов, Нансен был просто очарован.
Здесь будет уместно отметить, что в июне 2003 г. (спустя почти 90 лет со времени описываемых событий) в Красноярске побывал 72-летний внук великого полярника Э. Нансен – президент «Фонда Нансена», известный норвежский геолог, астрофизик, путешественник и правозащитник, в начале 1940-х гг. прошедший фашистские концлагеря. Он приехал в Сибирь с проектом возрождения культуры народов Подкаменной Тунгуски и собирался повторить сибирский путь своего великого деда, но в обратном направлении.
30 октября Фритьоф Нансен был уже в Санкт-Петербурге, где участвовал в экстренном заседании Комитета по снаряжению экспедиции к Северному полюсу. Оно было посвящено обсуждению донесения Г. Я. Седова – гидрографа и полярного исследователя, который зимовал на судне «Св. Фока» у берегов Новой Земли. Нансен рекомендовал послать к нему вспомогательный отряд и ездовых собак, которые когда-то стали надежными помощниками в его полярных путешествиях. Кстати, опыт использования собачьих упряжек в полярных экспедициях норвежский исследователь перенял от русских путешественников, тщательно изучив его по различным источникам, а затем и усовершенствовав в период подготовки к своей экспедиции на «Фраме».
«Встречи с русскими учеными, – писал В. М. Пасецкий, – убедили [Ф. Нансена] в том, что в этой стране в ближайшее время будут предприняты решительные шаги к развитию регулярного судоходства между Сибирью и Европой. С этой верой он и начал работу над книгой о своем только что закончившемся путешествии <…> «В страну будущего. Великий Северный путь из Европы в Сибирь». Книга увидела свет в то время, когда в Европе шла Первая мировая война…»
Война 1914–1918 гг. и последовавшие за ней тяжелые годы оторвали Фритьофа Нансена от научной работы. Почти все силы и энергию в это время он отдавал служению своей стране и страждущему человечеству. Так, для предотвращения голода в Норвегии Нансен в 1917 г. выезжал в США, где почти девять месяцев в сложной политической обстановке того времени вел переговоры. Благодаря его настойчивости, высокому авторитету и несомненным дипломатическим способностям вопрос поставки импортного зерна из Северной Америки был разрешен в благоприятном для Норвегии смысле.
В 1919 г. вдовствующий Фритьоф Нансен женился на свой давней подруге Сигрюн Мюнте, а на следующий год был назначен представителем Норвегии в недавно учрежденной Лиге наций. Одной из первых задач, ставших перед
Лигой, было возвращение военнопленных с чужбины. Организация этого дела была поручена Нансену (в 1920–1922 гг. он был верховным комиссаром Лиги наций по делам репатриации военнопленных). В течение полутора лет в Россию, Германию и бывшую Австро-Венгрию вернулось из плена около полумиллиона человек. Репатриация военнопленных стоила около 400000фунтов стерлингов. Эта сумма была предоставлена правительствами разных стран, но заслуга в этом Ф. Нансена была огромной.
В 1921 г., вследствие страшной засухи в России (на Волге) был неурожай, надвигался голод. Ф. Нансен выступил с предложением образовать «на чисто гуманитарных основах» комиссию, которая взялась бы за организацию помощи русским голодающим. Вскоре эта комиссия была создана, возглавить ее попросили Ф. Нансена. «Принять предложение, – заявил Ф. Нансен, – равносильно тому, что я должен отказаться от научной работы, от всего того, ради чего живу…», но не принять это предложение он не мог.
17 августа того же года Ф. Нансен уже находился на пути в Россию. Как оказалось, для ликвидации голода необходимо было 4 млн тонн зерна (8 тыс. поездов по 50вагонов каждый). Россия могла предоставить только половину. В Москве Ф. Нансен и Г. В. Чичерин – нарком иностранных дел РСФСР подписали договор о создании Международного комитета по оказанию помощи голодающим, одним из сопредседателей которого стал Ф. Нансен. 9 сентября он выступил в Лиге наций с просьбой помочь ему взять кредит в 250 млн франков, которые были необходимы для закупки хлеба, от правительств различных стран. Однако поддержки Нансен не получил. Глубоко возмущенный, он вновь взял слово в Лиге наций: «20–30 миллионам людей угрожает голодная смерть, – сказал он. – Если через два месяца не придет помощь, участь их решена. Но правительства отказали в кредитах. Я не верю в то, что это правильно <… > Это роковая ошибка <… > Мы вынуждены обратиться к частной благотворительности. Мы сделаем все, что только возможно <… > Но <…> против нас подняла свою голову клевета <…> Меня обвиняют в том, будто я отправил в Сибирь экспедицию с оружием для революции. Это ложь <… > Я буду продолжать призывать европейские страны к борьбе с этим величайшим ужасом в истории. Зима уже близко. Скоро реки в России станут, а сухопутный транспорт будет затруднен снежными заносами. Допустим ли мы, чтобы зима навсегда остановила сердца миллионов людей? Время еще есть. Но его осталось немного. Если вы знаете, что это значит – бороться с голодом и морозом, тогда положение в России будет вам ясно. Я убежден – вы не останетесь в стороне… Именем человечности, именем всего благородного, я призываю вас – вас, которые сами имеют жен и детей, – подумать о том, какой это ужас – видеть, как жена и дети идут навстречу голодной смерти. С этой трибуны я призываю правительства, народы Европы, весь мир оказать помощь. Спешите, действуйте, пока еще не поздно!»