– Я не знаю. Думаю, что мой бывший муж отдал его своей любовнице.
Дивэйн пронзительно посмотрел ей в глаза.
– Послушайте, если вы хотите, чтобы я вам помог, то должны вести со мной честную игру, Франческа. Я оплачу Мондли ваш долг за эту безделушку, или же я верну ожерелье ему, а вам куплю новое, но между нами не должно быть какого-то увиливания от правды.
Франческа почувствовала какие-то двойственные оттенки его слишком уж доброго предложения.
– Я не смогла бы позволить вам заплатить за ожерелье. Оно стоит пять тысяч гиней. Я только надеялась, что вы поможете мне найти женщину, которой Дэвид отдал драгоценность, и вернуть ее.
– Я думаю, что мы оба знаем – кому он ее отдал, – сказал он, цинично глядя на нее.
– Но я действительно не знаю этого. Зачем бы я просила вас о помощи, если бы знала правду?
– Хотя бы потому, что я богат и вы нравитесь мне. Я надеюсь, что мы с вами очень хорошо поладим, но я настаиваю на правде.
Сердце Франчески на мгновение замерло, но слово «нравитесь», к тому же произнесенное с холодным выражением лица, не оставляло надежды на то, что он собирался делать предложение.
– Что именно вы имели в виду, лорд Дивэйн?
– Я предлагаю вам дом в Уэст-Энде, довольно щедрое содержание, всяческое уважение к вашей репутации. К тому же берусь так или иначе уладить проблему, связанную с ожерельем. Сомневаюсь, что вы найдете много таких щедрых мужчин.
В ушах у нее зазвенело и голова пошла кругом.
– Фактически… Вы предлагаете мне стать вашей любовницей?
Он слегка наклонил голову в знак согласия.
Он вел себя совершенно неприлично, даже не покраснев при этом. Дивэйн разглядывал ее, словно телку, выставленную для продажи с аукциона.
– Будьте любезны немедленно покинуть этот дом. Я не стану рассказывать мистеру Кейну о вашем предложении, иначе он будет настаивать на дуэли, а я не желаю, чтобы кто-то был убит из-за меня. Но если в городе он услышит хоть одно словечко об этом оскорблении – непременно вызовет вас на дуэль. А он, к вашему сведению, весьма неплохой стрелок, – добавила она, хотя и сомневалась, что Селби когда-либо в жизни держал в руках пистолет.
Дивэйн выслушал все это довольно равнодушно, не показывая, что оскорблен.
– Надеюсь, вы не ожидали предложения выйти за меня замуж?
Она покраснела от стыда, но собралась с духом и сказала:
– Конечно, я подумала не об этом. Я надеялась, что ваше предложение помочь мне – это предложение незаинтересованного в чем-либо друга. Но я также не ожидала и этого… этого… оскорбления.
Дивэйн встал.
– Вы слишком пылко ведете себя с незаинтересованными друзьями. После того, как спокойно обдумаете, было ли это оскорблением, вы, возможно, измените тон. А знаете ли вы, что ваше имя стало олицетворением распутства и расточительности, именно это сейчас у всех на устах в городе, Френки.
Ее щеки вновь загорелись от стыда, но она сдержала слезы. Они поблескивали подобно слюде в глазах, но ни одна слезинка так и не упала.
– Несомненно, это-то вас и привлекло ко мне.
Он слегка дернул плечами.
– Как видите. Вас вот-вот выселят из дома, финансы ваши в плачевном состоянии, а ваша репутация оставляет желать лучшего. Раньше вы говорили мне о нежелании возвращаться в дом отца. Какой же у вас есть еще выбор?
– А вы, с вашей добротой пришли воспользоваться беспомощностью женщины! Господи! А я еще считала Дэвида подлым человеком. По крайней мере, он не терзал душу порядочным женщинам. Я скорее буду доить коров и мыть посуду, зарабатывая себе на жизнь, чем жить с вами.
– Ну почему же, я думаю, мы бы прекрасно поладили. Вдова, которая клевещет на репутацию своего погибшего мужа и с такой легкостью и забывчивостью кокетничает с другими, а также сама ставит клеймо на безупречную репутацию, украв фамильные драгоценности – такая женщина едва ли может ожидать предложения от священника. Имейте в виду – у вас больше не будет столь щедрого предложения.
– Я не могу считать щедрым и великодушным какое-нибудь предложение, кроме замужества, сэр. И если вы верите всему тому, что обо мне говорят, я удивляюсь, что вы вообще делаете мне какое-то предложение.
– Меня не интересует ваша репутация. Фактически меня бы больше устроила какая-нибудь искусная кокетка, которая проще на все это смотрит.
– Такие женщины обычно более требовательны, чем вы думаете. А подобные мне требуют по крайней мере одного – приличного обхождения с собой. Всего доброго.
Она даже не стала опять просить его уйти – вместо этого сама направилась к выходу, величаво проходя мимо него и придерживая юбки, чтобы не загрязнить их. Однако взгляд ее был потухшим.