Оценив удивительную силу поступка нашего героя, поговорим о событиях, которые его предваряли.
АССИЗСКИЕ СТРАСТИ
Сегодня Ассизи поражает туристов удивительным, первозданным спокойствием. Даже толпы паломников не в силах нарушить строгой тишины улиц, на которых будто бы остановилось время. Этот эффект возник не сам по себе. Родина Франциска законсервирована, это город-музей, где построить новое здание почти невозможно и даже реконструкции производятся лишь по разрешению специальной комиссии.
Но во времена Франциска в Ассизи жилось весьма неспокойно, каждую секунду могла начаться война. Время от времени так и происходило.
За восемь лет до рождения нашего героя город был осажден войсками Фридриха Барбароссы. Прозвище это значит «рыжебородый». Знаменитый император получил его как раз в Италии, завоевать которую стремился бóльшую часть своей жизни. Причем италийские земли не представляли для него особой ценности сами по себе. Он мечтал о возрождении империи Карла Великого с ее огромными территориями и крепкой централизованной властью. Барбаросса даже походил на Карла сочетанием безмерного властолюбия с реалистичностью взглядов и продуманностью действий. Также государь отличался щедростью и твердостью в христианской вере. Мечты Фридриха Барбароссы сбылись не в полной мере, но его масштабная личность сильно повлияла не только на политическую обстановку в Европе, но и на умы ее тогдашних обитателей. Юный Франциск, мечтавший стать рыцарем, тоже был ослеплен отблеском славы великого императора. Ведь тот смог поднять рыцарство на высоту идеала, запечатленного в знаменитых рыцарских балладах. Барбаросса тщательно следил за исполнением кодекса чести и запретил посвящение в рыцари кандидатов сомнительного происхождения. Право на настоящий рыцарский поединок со всеми полагающимися атрибутами имели только потомственные рыцари. Также и рыцарский пояс с золотыми шпорами могли носить лишь избранные. Но одного высокого происхождения было недостаточно. Принадлежавшие к избранному кругу постоянно подтверждали свою состоятельность, соревнуясь в рыцарских искусствах, в списке которых фигурировала не только боевая подготовка, но и стихосложение.
Сам император завоевал восхищение не только личной доблестью во Втором крестовом походе, но и величественными праздниками, вроде празднования Пасхи в Ахене, куда приехали с подарками много властителей — как духовных, так и светских. Легенды говорят, будто бы там присутствовали даже послы знаменитого султана Саладина, подумывавшего об обращении в христианство.
Как относились к императору в Ассизи? Ведь при всей привлекательности он оставался для италийских городов чужеземным завоевателем.
На этот вопрос не существует однозначного ответа. Напомним: Италии как государства тогда не существовало. А свободные города-коммуны кипели и бурлили, раздираемые местными дрязгами. Формально Ассизи должен был принять императорские войска с превеликой радостью, ведь город считался гибеллинским. Некоторое время так и происходило.
Гибеллины и гвельфы… Названия этих средневековых итальянских политических партий вспоминаются в связи с Данте. Их противостояние обрекло в свое время поэта на пожизненное изгнание. На их деятельности держалась внутренняя политика итальянских городов. Тянулось это более двух веков подряд, и порой сами участники с трудом разбирались в происходящем.
Казалось бы, что тут сложного? Всего две партии. Гибеллины поддерживают императора, гвельфы — папу. На деле политических сил оказывалось гораздо больше двух. Тот же Данте, будучи гвельфом, пострадал вовсе не от гибеллинов, а от враждебного крыла своей же партии. К моменту его изгнания гибеллины во Флоренции практически не встречались, зато гвельфы разделились на черных и белых. Черные, как им и полагалось, поддерживали папу, а белые, к которым имел несчастье принадлежать Данте, ратовали за независимость Флоренции от всех и были не прочь объединиться с гибеллинами. Черные тогда победили вовсе не из-за прогрессивности взглядов, а из-за стечения обстоятельств, где не последнюю роль сыграла бешеная харизма их внезапно вернувшегося из изгнания лидера, Корсо Донати.
В Риме тоже существовала сила, аналогичная белым гвельфам, — римский сенат. Он состоял из влиятельных горожан, преследующих свои интересы, порой не совпадающие ни с папскими, ни с императорскими. Иногда для встречи императора с понтификом требовалось вводить в Рим войска и освобождать из-под влияния сенаторов какой-либо район города. «Конфликт у лошадиной морды»[40], происходивший между Фридрихом Барбароссой и папой Адрианом IV, закончился весьма характерным взаимным обещанием не проводить с этим сенатом сепаратных переговоров.
История происхождения названий двух итальянских партий озадачивает нелогичностью. Слово «гибеллины» (ghibellini по-итальянски, Ghibellinen по-немецки) происходит от Гаубелинга — латинизированного названия одного из замков, принадлежащих южногерманской королевской династии Гогенштауфенов. Вроде бы все ясно. Императоры по преимуществу — германцы. По логике, слово «гвельфы» должно происходить от какой-нибудь римской церкви? Не тут-то было! Вторая итальянская партия получает название от династии Вельфов — герцогов Баварии и Саксонии. Обе династии пользовались немалым влиянием и постоянно воевали друг с другом.
Народная молва объясняет появление гвельфов и гибеллинов гораздо интереснее.
По флорентийской легенде, некий мессир Буондельмонте обещал жениться на дочери другого мессира — Джантруфетти. А жена третьего мессира — Донати, мадонна Альдруда, уже задумала выдать за него свою дочь. Как-то раз она увидела Буондельмонте в окно на улице и позвала зайти. Когда он зашел, коварная женщина привела к нему дочку со словами: «Это тебе. Бери ее в жены, не правда ли, она красива, как королева?» Буондельмонте посчитал, что не может нарушить обещание, данное Джантруфетти. Но Альдруда сказала: «Можешь. Я заплачу им пеню». И он согласился, ведь девушка была удивительно хороша. Джантруфетти, чьей дочерью пренебрегли, почувствовал себя смертельно оскорбленным и убил вероломного изменника прямо во время свадьбы. Так началась вендетта между двумя знатными родами, и от их войны весь город раскололся на две части.
Вот так запутанно протекала жизнь итальянских городов-коммун позднего Средневековья. К сожалению, в Ассизи с тех далеких времен сохранилось совсем немного документов, гораздо меньше, чем во Флоренции или Риме. Но основные события проследить можно. Известно, что после завоевания Ассизи Фридрихом Барбароссой фактическим правителем города стал наместник императора, Конрад Лютценский. Примерно в 1177 году специально для него выстроили крепость на горе.
Конрад считался доверенным лицом императорской семьи, особенно сына Барбароссы, Генриха VI, и его жены Констанс. Он постоянно сопровождал их в путешествиях по Италии. Так продолжалось примерно до 1188 года, после чего по неизвестной причине доверие царственной четы к наместнику начало ослабевать. Супруги отказались сделать его воспитателем своего сына, потом и вовсе ограничили свое общение с ним. Правда, Конрад получил титул наместника Королевства Сицилия, доставшегося Генриху по наследству через Констанс.
Трудно сказать, что именно в поведении Конрада больше всего раздражало ассизцев. Однако есть версия, будто в очередную кровавую междоусобицу они бросились, устав от произвола наместника. К сожалению, не сохранилось документов, описывающих подробности конфликта. В целом схема была примерно следующей: Барбаросса удерживал свою власть в Италии путем сложной политики. Кого-то он сильно ущемил, как, например, миланцев. Кому-то, наоборот, дал выгодные льготы. Очевидно, ассизская знать относилась ко вторым, потому город оказался гибеллинским и даже принимал в своих стенах императорский гарнизон. Но после смерти императора в 1190 году и без того зыбкое равновесие окончательно пошатнулось. Наследовавший Барбароссе Генрих VI сильно недотягивал до величия своего отца, зато превосходил его в жестокости. О его стиле обращения с мятежниками итальянский хронист выразился оригинально: император Генрих «разыграл с ними Нерона». Например, одному из своих соперников он приказал прибить гвоздями к голове железную корону, других топил и жег в кострах. Но бушевать ему пришлось недолго. В конце лета 1197 года Генрих неосторожно выпил холодной воды, заболел лихорадкой и умер в 32 года. Город Ассизи, притаившийся на семь лет правления этого «добрейшего» человека, всколыхнулся восстанием. Неизвестно, что послужило первым толчком. Может быть, Конрад Лютценский, уже мало бывающий в этих местах, не разобравшись, перегнул палку. Слишком повысил налоги для торговцев и ремесленников или публично унизил кого-то. Спусковым крючком также могла стать и политическая деятельность нового папы Иннокентия III, который занял Святой престол в январе 1198-го. Озабоченный расширением папской власти, он всячески старался помешать укреплению власти своих противников — германских императоров, оттого нестабильность и междоусобицы в италийских городах были ему выгодны. А сами горожане видели в любой нестабильности возможность побороться за независимость своего города.
40
Первая личная встреча Адриана IV и Фридриха Барбароссы, закончившаяся громким провалом. По этикету король должен был взять папскую лошадь под уздцы и придерживать стремя, пока папа не спешится; после этого король должен был поцеловать папскую туфлю, и только затем папа даровал монарху лобзание мира. Из всех положенных церемоний Фридрих I согласился лишь поцеловать туфлю, и разгневанный папа отказался лобзать короля. Адриан IV заявил, что все предшествовавшие императоры всегда исполняли церемонию в знак свидетельства почтения к апостолам Петру и Павлу, преемниками которых являются папы; пока церемония не будет исполнена в полном объеме, переговоры состояться не могут. «Конфликт у лошадиной морды» продолжался два дня, и только 11 июня Фридрих I выказал требуемые знаки почтения