Франции зависел только от США, то Рузвельт поставил бы под вопрос
само её суверенное существование. Известно, что признание Временного
правительства де Голля в качестве законного представителя французской
нации стало возможным благодаря поддержке Сталина, а присоединение
Франции к клубу держав-победительниц (место постоянного члена СБ
ООН и французская зона оккупации в Германии) – благодаря стремлению
Черчилля уравновесить тандемом двух западноевропейских держав новую
данность - беспрецедентное влияние США и СССР в Европе. Несмотря на
эти успехи, усилия Франции вернуться в круг мировых держав в
послевоенные годы п(ри 1У Республике) были ограничены и
экономической зависимостью от США, и рамками биполярной системы, т.е. зависимостью военно-политической. С одной стороны, эта зависимость
обеспечивала Франции наибольшую безопасность и со стороны Германии, и против «советской угрозы». С другой стороны, она унизительно
напоминала о себе. Так было, например, во время Суэцкого кризиса 1956 г., когда США продемонстрировали членам антинасеровской англо-
французской коалиции, насколько условно их право на суверенное решение
в мировых делах. Компенсацией стало поощрение Франции в продвижении
европейского строительства, что не противоречило интересам США, 24
стремившихся противопоставить западноевропейскую интеграции
социалистическому содружеству в Европе.
25
е. Могущество в эпоху сверхдержав: «влиятельная средняя держава»
Анализ факторов внешнеполитического могущества, которыми в разное
время располагала Франция, позволяет убедиться в том, что реальный их
вес напрямую зависел от международного контекста. Если окончание
второй мировой войны коренным образом изменило соотношение сил в
мире в пользу СССР и США, то холодная война определила рамки
блокового противостояния, сузившие поле самостоятельной
внешнеполитической стратегии Франции. «Советская угроза»
расценивалась в качестве главного вызова безопасности страны, а
американский диктат наносил ущерб её престижу, поэтому Франция
оставалась союзником США, верным в периоды межблоковых
столкновений (например, берлинских и Карибского кризисов), но порой
строптивым24 и требовательным в отстаивании своих привилегий. Ещё при
создании НАТО, уверенная в том, что безопасность Западной Европы
возможна только благодаря участию в ней США, французская дипломатия
стремилась сохранить решающий голос в Атлантическом альянсе, выступая за создание внутри его американо-англо-французской
директории25. Эта идея не имела успеха: США незачем было делить
гегемонию в западном мире, и претензии Франции не вызывали у других
европейских участников НАТО ничего кроме раздражения. Франция не
хотела мириться с ролью «средней державы», и главным аргументом в
борьбе за континентальное и мировое влияние были права державы-
победительницы, которые де Голлю и Бидо с таким трудом удалось
отстоять в 1945 году, тем более что распадающаяся колониальная империя
становилась всё более спорным преимуществом. Однако положение
постоянного участника СБ ООН серьёзно обесценивалось из-за неприятия
большинством членов организации французской колониальной политики.
24 “Hte recultant ally” - название монографии о позиции Франции внутри НАТО: Harrison M.M. Hte recultant ally: France and Atlantic Security / M.M.Hqrrison. - London: The Johns Hopkins University Press, 1981.
25 Bozo F. La France et l’OTAN. De la guerre froide au nouvel ordre europйen / F.Bozo. - P. : Masson, 1991.
26
Успешное развитие экономики, а также укрепление франко-германского
тандема, лидирующего в западноевропейской интеграции, и опора на
растущий вес Общего рынка стали главными достижениями 1У республики
в плане возрождения французского могущества. К этому следует добавить
также развитие французской ядерной программы, хотя это преимущество
сыграет свою роль только при Пятой республике, в рамках стратегии
величия де Голля.
ж. Политика величия
Основатель Пятой республики генерал Ш. де Голль сделал
центральной идеей своего замысла величие Франции26. По мнению видного
французского историка М.Вайса, величие понималось де Голлем не как
данность, а как философия действия и как исторический долг27. «Франция
может действительно быть самой собой только когда она стоит в первом
ряду… Наша страна… должна, под страхом смерти, ставить перед собой