разрушительный потенциал, намного превышающий средства прежних
великих держав, но способность навязать свою волю другим гораздо
меньшую, чем великие державы прошлого. Их сдерживали условия, налагаемые построенной при их активном участии системы международных
отношений: страх превращения конфликтов в термоядерную войну, наличие
«нейтральных зон», например, в Европе, где они с обоюдного согласия
отказывались от вмешательства в странах противоположного лагеря.
Для определения статуса сверхдержав Дюрозель возвращается к термину
«империя» - производному латинского imporium и означающему
одновременно обладание военной мощью, властью над вооружёнными
силами, и власть, основанную на силе61. Соответствующий раздел его книги
озаглавлен: «Империя или излишек могущества». В этом смысле имперский
характер мирового влияния сверхдержав не отличался от колониальных
империй великих держав ХУШ-ХХ вв. или империй Наполеона, Юлия
Цезаря и Александра Македонского, поскольку одну из великих
«регулярностей» истории Ж.-Б.Дюрозель видит в смерти империй и в
преходящем характере могущества.
В начале 90-х годов Ф.Моро Дефарж выпустил обобщающую работу по
теории международных отношений62. Главным предметом анализа в его
книге является внешнеполитическая деятельность государств-наций.
Поскольку нации - лишь продукт истории, а не универсальные и вечные
единства, они рождаются, переживают периоды взлёта и падения и исчезают.
В этой перспективе международные отношения между государствами или
между обществами организуются вокруг трёх основных мотивов: выживание, могущество, идентичность. «Всякому человеческому сообществу, - считает
Ф.Моро Дефарж, - необходима вера в собственную избранность, в то, что
61 К СССР это относилось вдвойне: и как государству, удерживавшему под своей властью прибалтийские, кавказские и азиатские народы, и как к державе, которая благодаря своему военному могуществу
господствовала в социалистическом лагере.
62 Moreau Defarges Pf . La politique internationale/ Ph.Moreau Dйfarges. - P., Hachette, 1990.
43
именно оно создано божественным вдохновением». Конец ХХ века
изобиловал конфликтами, главным мотивом которых являлось стремление
выжить, не утрачивая своей идентичности. Идентичность – «то, что в глазах
индивидуума, общества, нации составляет смысл их существования». Так для
ведущих европейских наций со второй половины Х1Х в. существовать
означало способность двигать вперёд человечество, прогресс. Часто страх
исчезновения переплетается с погоней за могуществом, когда в могуществе
видится условие выживания. Определение могущества, предложенное Моро
Дефаржем, близко тем, что дали Р.Арон и Ж.-Б.Дюрозель. Это «способность
контролировать своё международное окружение, управлять им»63.
Моро Дефарж не стремится дать исчерпывающего ответа на то, что он
называет «тайной могущества». По признанию автора, его размышления
могут лишь предложить ключ к анализу современных международных
отношений. «Могущество не падает с неба, оно не является ни даром богов, ни знаком исторического призвания». Среди предпосылок могущества автор
называет: территорию, население, природные и финансовые ресурсы, внешнюю экспансию (торговлю, инвестиции и…язык). Но в международной
игре (и употребление понятия игры в этом контексте не случайно, ведь для
успеха здесь необходимо искусство игроков) эти элементы являются лишь
потенциальными слагаемыми могущества, поскольку оно обязательно
предполагает ещё и осознание собственной роли и даже чувство исполнения
определённой миссии. Такова роль Франции, носительницы универсального
послания»64.
Международные отношения сотканы из соотношения сил. При этом речь
идёт о соперничестве не только между государствами, но и между
обществами, коллективными представлениями, идеями. «Могущество не
является ни данностью, ни постоянным качеством, это созидательный
63 Ibidem. P. 13.
64 Ibidem. Р.14. Курсив мой – Е.О.
44
процесс, своего рода продукт взаимодействия явлений и расчётов, которые
в определённый момент ставят одну или несколько наций, одно или
несколько обществ в центр международной игры. Человеку отведена в этих
процессах своя роль, но он не может предугадать, становлению какой
исторической реальности он сопричастен»65. Последнее замечание очень