и решительности в резолюциях и действиях международных организаций, предпочитающих мониторинг силовым решениям, как мы помним, указывает
и Ф.Шарийон, рассуждающий о плюсах и минусах регионализации
дипломатии. Совмещение этих рассуждений позволяет полагать, что
значение поднятых вопросов выходит за рамки чистой науки. Для
французской политологии, в которой столь большое значение всегда
придавалось волевому фактору в реализации внешнеполитического
могущества страны, ослабление веса на международной арене может
объясняться объективными тенденциями снижения роли отдельных
государств в мировой игре. Но, если практически любое государство
становится всё более ограниченным в своих действиях, то лучшим выбором
может стать умножение могущества через интеграцию, хотя коллективным
внешнеполитическим акциям, при отсутствии прямой угрозы безопасности
стран европейского сообщества, имманентно присущ недостаток
решительности, и это проблема, над решением которой должны трудиться
политики. Последнее соображение – своего рода мост между теорией и
реальной дипломатией. Направление рассуждений, предложенных в
теоретических трудах, изданных в последнее десятилетие под эгидой
Института политических исследований – альма матер французской
65
политической и дипломатической элиты – задаёт тон идейному
формированию её нового поколения, и политический заказ здесь очевиден.
Задачей современной французской внешнеполитической теории является не
рефлексия, а обоснование перспективных направлений внешнеполитической
деятельности Франции по строительству новой системы международных
отношений, в которой Франция могла бы занять достойное место. Эти
перспективы видятся в использовании преимуществ многосторонней
дипломатии и регионализации внешней политики, главным из которых для
страны является её участие в ЕС.
66
ГЛАВА 2: ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОЗИЦИИ ФРАНЦИИ В
КОНЦЕ 80-Х - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 90-Х ГОДОВ: ПРОБЛЕМА
РАВНОВЕСИЯ В ЕВРОПЕ
1.«Держать марку»: сохранение стабильности или
геополитическая близорукость?
Начало второго президентского срока Франсуа Миттерана (1988-1995
гг.) в области внешней политики было отмечено серьёзными достижениями.
С одной стороны, дипломатические успехи первого септената определили
курс на преемственность, с другой стороны, и во французском обществе, и в
политическом истеблишменте во второй половине 80-х годов установился
определённый консенсус по важнейшим внешнеполитическим и оборонным
проблемам. Однако менее чем через год после избрания перед
Ф.Миттераном встали новые проблемы. Начиная с 1989 по 1991 гг. три
важнейших международных события потрясли французскую дипломатию: - объединение Германии, оказавшее воздействие на европейское
строительство, в котором Франция резервировала за собой ведущую роль; - распад СССР и изменение природы отношений между Востоком и
Западом, в которых Франция отводила себе особое место;
- конфликт в Персидском заливе, который обнаружил претензии США
на мировое лидерство и осложнил её арабскую политику, а она, наряду с
африканской политикой, составляла одну из ведущих опор французской
дипломатии вне Европы
К этим событиям, которые мало кто мог предсказать заранее, добавляются факторы более длительной временной протяжённости. В
первую очередь, это процесс глобализации, получивший мощный импульс
для своего этапного завершения благодаря крушению социалистической
67
системы и биполярного мира. Миттеран, для которого история была
источником политического вдохновения, являлся приверженцем идеи
«многоголосья» наций и принципу «равновесия сил», наследником традиции
французского мессианства. В то же время, он был реалистом и человеком
большой политической воли, не склонным цепляться за обесценившиеся
дипломатические инструменты или пассивно принимать навязываемый ему
ход событий. Ещё в 1986 г., в предисловии к своим «Размышлениям о
внешней политике Франции»107, Ф.Миттеран перечислил все секторы
экономики и политики, где Франция добровольно согласилась на передачу
суверенитета наднациональным институтам. Он видел, что суверенитет, особенно в области экономики, постепенно становится всё более