Тем не менее, ввиду господствовавшего тогда взгляда на альбигойцев и ввиду настоятельной необходимости для Филиппа жить в мире с курией, он не мог оставаться вполне безучастным к событиям, происходившим на юге. В 1213 г. наследный принц Людовик торжественно принял крест против еретиков; но только в 1215 г. отец позволил ему исполнить свой обет. После битвы при Мюре (1213) дело графа Тулузского казалось окончательно потерянным; Латеранский собор отдал его земли Симону де Монфору, после чего последний отправился в Париж принести за них вассальную клятву своему сюзерену, королю. Без сомнения, в эту минуту у Филиппа должна была явиться надежда, что гибель тулузского дома когда-нибудь окажется полезной для французской короны. Вмешательство наследного принца выразилось только в помощи, оказанной им Симону де Монфору при разрушении лангедокских крепостей и при занятии Тулузы, которую крестоносцы обратили в открытый город.
Когда Симон, желая вернуть Тулузу, которую заставило его покинуть вспыхнувшее в Южной Франции восстание в пользу графа Раймонда, был убит камнем во время штурма (1218), то французский король позволил своему сыну вторично предпринять поход против альбигойцев (1219). Лично он снова дал отпор увещаниям папского легата, который приглашал его заняться этим делом. Какая надобность была ему вмешиваться? В 1222 г. случилось то, чего следовало ожидать. Преемник Симона де Монфора, Амори, будучи не в состоянии собственными силами нести бремя войны, которой не предвиделось конца, задумал передать свои права и земли французскому королю. Эта передача не могла состояться при жизни Филиппа; но после его смерти, последовавшей 23 июля 1223 г., Амори де Монфор окончательно решил передать Тулузское графство французской короне и в 1224 г. осуществил это намерение. Людовик VIII, усердно поддерживаемый южным духовенством, которое вручает Лангедок этому «христианнейшему» королю, как епископы VI в. передали Южную Францию православному Хлодвигу, тотчас по своем восшествии на престол, идя навстречу настояниям папы, вступает во владение этими богатыми землями, которые договором в Мо навсегда закрепляются за французской короной.
Так были достигнуты оба великих политических результата царствования Филиппа Августа: во-первых, обширная феодальная группа, образованная анжуйским домом и охватывавшая всю Западную Францию, перестала существовать; во-вторых, Лангедок наконец перешел под власть северного короля. Пользуясь бесповоротной гибелью тулузского дома, Капетинги впервые поставили ногу на территорию Лангедока. Они уже не выйдут с нее.
Развитие королевской власти. Естественным последствием завоеваний Филиппа Августа было развитие морального и политического авторитета, присущего званию короля. Униженное и смирившееся феодальное сословие стремилось только к тому, чтобы получать жалование от победителя и сражаться под его знаменами. Само духовенство не решалось более брать королевскую власть под свою опеку. Филипп Август, верный традициям Людовика Толстого, не щадил своих епископов и заставлял их являться перед королевским судом, участвовать в покрытии военных расходов и даже служить в своих армиях. Он старался также давать отпор, насколько это позволяли чувства и идеи той эпохи, вмешательству иноземной церковной власти, то есть пап и папских легатов. Конечно, его борьба со всемогущим Иннокентием III не всегда была для него удачна. Ему не раз приходилось уступать, но он всегда оставался достаточно сильным, чтобы в свою очередь принудить и папу к уступкам. В общем, его царствование представляет собой огромный шаг вперед в смысле освобождения королевской власти и развития того светского и национального духа, который в конце концов восторжествует над римской теократией и приведет к крушению политической и религиозной системы, столь прочно организованной средневековым папством.