— Но все же, Антон, — Жерар решил все-таки развить историческую тему. — Победа французов под Москвой — исторический факт.
— Перенесем наш исторический спор на другое время, — Антон с грустью посмотрел на собеседника.
— Ну, как знаете. Итак, мой предок русский, и он бежал из России.
— А почему?
— Не имею понятия. Подробности его бегства утрачены.
— Ага, — задумчиво произнес Антон. — У меня, кстати, сразу было ощущение, что вы не совсем француз.
— Поверьте, это не из-за моих дальних предков. Это потому, что я из Лиона. Лион — это не Франция.
— А что?
— Лион — это Лион. И родился-то я французом. Да и столько поколений сменилось.
— Согласен с вами, хотя смешанные браки надолго накладывают отпечаток на характер…
— О нет! Все значительно интересней. У моего предка не было смешанного брака. Он приехал в Париж уже с женой. А она, насколько мне известно, тоже была русская.
— Ого…
— Да! Итак, в нашей семье я с самого раннего детства слышал одну и ту же историю (или сказку, если угодно) про то, что основатель нашей династии спрятал в Москве клад. Или не клад, а что-то другое. Что? Опять же по легенде, это «нечто» имело баснословную историческую ценность. Все состояние своей семьи, короче, он умудрился зарыть в подвале одного дома. Потом, как известно, был пожар. Я, кстати, не понимаю, как можно было поджечь свой собственный город?
— Жерар, а кто вам сказал, что Москву подожгли москвичи? — недовольно перебил собеседника Антон. — Вы сами-то верите в такое? В те времена города с землей не ровняли и не хотели затопить, как Гитлер Москву. Завоеватели приходили и уходили. Наполеон, я читал, не очень-то планировал задерживаться в России. Делать ему тут было нечего, потому что скучно, грустно, ресторанов таких, как этот, не существовало и зимы тогда были совсем холодные. Тем более что принадлежность тогдашней России к Европе никто не оспаривал, плюс родство монарших фамилий по всему региону, так сказать… А во всех европейских столицах, им завоеванных, ваш Бонапарт вел себя более-менее прилично. Никто из читающих газеты людей в Москве не мог тогда и предположить, что у нас его солдаты начнут так безумствовать, как это случилось уже после бегства из Москвы. Так зачем москвичам было уничтожать собственные дома, в которых им предстояло долго жить?
— А как же было на самом деле? Ну, с вашей точки зрения… — вежливо поинтересовался Жерар.
— На самом деле все очень просто: Москва до пожара была по большей части деревянная. И вот представьте себе: в город заходит огромная армия, солдатам надо греться, готовить пищу. Вдобавок примите во внимание, что для пришедших с Наполеоном, то есть в целом для армии, не существовало особых нравственных ограничений. Вы только правильно меня поймите. Я априори ничего не имею против французов и вообще против какой-нибудь конкретной нации. Но современники отмечают крайне беспардонное поведение завоевателей на территории московских усадеб и даже в церквях. Костры разводили где придется, без разбора. А тут еще ветер, деревянные постройки… Пожара было просто не миновать.
— В ваших словах есть логика. Но у нас во Франции все, кому вообще интересна тема русской кампании Наполеона, хотя таких, честно говоря, уже единицы, уверены, что Москву подожгли сами жители, чтобы создать оккупационным войскам невыносимые условия.
Антон пожал плечами.
— Жерар, — сказал он после минутного раздумья. — В руках Наполеона были все книги, журналы и типографские станки Европы. Это как сейчас CNN, TF1 и иже с ними, плюс весь интернет и все социальные сети вместе взятые. Ему ничего не стоило вбить в головы обывателей любые версии событий. Имейте в виду: на сжигание древней столицы империи требовалось высочайшее повеление. А его не было. Фельдмаршал Кутузов также не имел полномочий отдать такой приказ Ростопчину — тогдашнему градоначальнику. Более того, на совете в Филях Ростопчин призывал оставить Москву именно для того, чтобы избежать кровопролития и превращения Москвы в пепел! Такие вот дела, Жерар.
Антон замолчал. Он любил подискутировать на исторические темы, однако сейчас отчего-то больше всего хотел понять, что же в действительности нужно этому французу в Москве. На наивного кладоискателя он точно не похож. Взрослый, рассудительный человек, взгляд хитрый и проницательный. Про войну кое-что знает, да еще столь отдаленную от нас во времени. Для иностранца это огромная редкость.
— Предлагаю пока оставить Наполеона в покое, Жерар, — с улыбкой произнес Антон. — Так вы прибыли в Москву только для того, чтобы клад отыскать?