Война относилась здесь к категории Крестовых походов раннего Средневековья и приравнивалась к войне французской революции против абсолютистских государств. С самого начала эта война намного превосходила по значению крупные миссионерские войны прошлого, так как она велась вокруг завоеваний современной цивилизации; речь шла о сохранении высших благ человечества, без которых жизнь теряла свою ценность. Французская миссионерская идея, уже намечавшаяся в эпоху Крестовых походов, провозглашалась Орлеанской Девой: «Тот, кто борется против Франции, борется против Иисуса Христа». Эта идея явно содержала религиозные притязания, в абсолютизме Людовика XIV поднималась на высочайшую ступень национального сознания, а в демократии нашла свое легитимное обоснование через французскую нацию, как воплощение цивилизации, и была в состоянии снова проявиться как политический фактор.
II. Французская демократическая миссия против Германии
В мировой войне Франция несла свою миссию не только перед миром, но также в отношении Германии. Французская борьба против угрожающего миру прусского абсолютизма, как возвещала ее пропаганда, велась вместе с тем во имя освобождения самой Германии от оков абсолютистского государства. Как некогда в своей революции французская армия шла за Рейн под лозунгом «война дворцам, мир хижинам» против абсолютистского угнетения, так теперь французские войска должны были вновь выполнить свою миссию в отношении Германии 1914г., которая игнорировала беды своей истории, – освободить народ от его угнетателей. Эти войска должны были показать немецким гражданам, как постыдно их работники были лишены всех своих прав, и, что они являются рабами своих работодателей, так же как в войне их солдаты были рабами своих офицеров. Немецкий народ должен был уяснить себе суть прусского милитаризма, который является позорным пятном и опасностью для всех свободных народов, и усвоить преимущества институтов французской демократии в области конституционного и военного искусства, социальный и политический порядок которой разворачивается на его глазах. Высшая цель Франции состояла в том, чтобы показать, что французская демократия – страж свободы и мира – должна победить. В этом духе профсоюзный лидер Жуо (9) заявил 04.08.1914г.: «Я работаю для фронта, который должен принести миру свободу, как это делали наши отцы».
Здесь революционная идеология 1789г. праздновала новый духовный триумф. Тут воспроизведены все аргументы, которые применяла когда-то французская революция, и особенно ее армия, в борьбе против абсолютистского государства. Прусское войско представлялось составленным из слепых, послушных рабов, беспрекословно склоняющихся перед приказами тирана, тогда как французские солдаты воодушевлены своей идеей носителей света и свободы, которые достигаются в борьбе. Вновь были использованы аргументы, подобные тем, которые применялись организаторами прусской армии Шарнхорстом и Гнейзенау до военной реформы 1808г. в духовном противоборстве внутри прусской армии /см. к этому – Р.Хён, «Законодательная борьба и армейский быт. Борьба буржуазии вокруг армии», 1938г./. Они служили теперь материалом для французской пропаганды против прусской армии 1914г. Это должно было показать, как далеко отстояла современная прусская армия в своем образе действий от реформы 1808г. Однако именно при Шарнхорсте и Гнейзенау, создавшим немецкую народную армию, на основе духовного обновления Пруссии был нанесен уничтожающий удар Франции.
Так абсолютистская прусская армия противостояла попыткам Франции представить собственную военную организацию как демократическую, свободную, человеколюбивую и обладающую особенной притягательной силой. Тогда как в Пруссии господствовала строгая иерархия и пассивное послушание, где люди становились исключительно материалом, во французском войске должна была проявляться взаимная симпатия: от солдат до генералов, как и чувство всеобщей солидарности. Дисциплина и послушание будут свободно выполняться, личная собственность людей – уважаться; однако потребуются все усилия, направленные на достижение высокой цели, понятные поэтому отдельным лицам, – всё то, что незнакомо прусским солдатам, не понимающим, за что они борются. – Так рассуждал Женне.