Если, по поводу бюджета, я позволилъ себѣ коснуться крайне щекотливаго вопроса о вознагражденіи, то сдѣлалъ это вовсе не съ какимъ нибудь злымъ умысломъ, а просто съ цѣлью опредѣлить исходную точку своихъ доказательствъ. Въ самомъ дѣлѣ: что я предположилъ доказать въ этой главѣ? – то, что всякая реформа бюджета, необходимая для страны и удобоисполнимая въ системѣ взаимности и федераціи, совершенно несовмѣстна съ системой, которой держится Оппозиція. Сейчасъ это будетъ для насъ ясно, какъ дважды два четыре. Если присяжный депутатъ, не смотря на свое званіе члена легальной оппозиціи, дѣйствительно такъ дорожитъ своимъ содержаніемъ, то способенъ ли онъ требовать сокращенія содержанія, которому дано непонятное для меня названіе «liste civile»? Осмѣлится ли онъ предложить хоть какую нибудь сбавку въ этой статьѣ? Это было бы своего рода «оскорбленіе величества». Г. Тьеръ, болтающій обо всемъ, несмотря на свою нескромность, не рѣшался никогда говорить объ этомъ. Притомъ, такой откровенности мѣшаетъ и слава великой державы, и обаяніе чуднаго французскаго единства. Величіе власти, врученной государю, не можетъ, конечно, выражаться иначе, какъ роскошью его жизни.
Таже роскошь, тоже великолѣпіе необходимы и принцамъ, и принцессамъ, и сенаторамъ, маршаламъ, монсиньорамъ кардиналамъ, министрамъ и проч. Въ унитарномъ строѣ государства всѣ эти привилегированныя статьи, всѣ издержки на поддержаніе роскоши и блеска вотируются безъ спора и разбора.
И такъ, вотъ цѣлый отдѣлъ бюджета, и одинъ изъ самыхъ значительныхъ, отдѣлъ жалованья, на который запрещается нападать всякому депутату, все равно – остается ли онъ вѣренъ или втайнѣ измѣняетъ своей присягѣ. И все это зависитъ отъ того, что онъ самъ пользуется бюджетомъ, самъ стоитъ въ ряду вельможныхъ государственныхъ людей и потому, разумѣется, не захочетъ потребовать сокращенія liste civile, сокращенія, которое ослабило бы значеніе трона и, вмѣстѣ съ тѣмъ, унизило всѣ положенія. Ничто такъ не отвращаетъ отъ желанія реформъ, какъ пользованіе властью и бюджетомъ. Возможно ли сокращеніе штатовъ офиціальнаго люда? Въ Федеральной Демократіи, конечно, это не встрѣтило бы никакого затрудненія; но при такой чудовищной централизаціи, какъ французская, подобное сокращеніе, разумѣется, неумѣстно.
Швейцарія съ населеніемъ около двухъ съ половиною милліоновъ душъ представляетъ союзъ девятнадцати кантоновъ и шести полу–кантоновъ, всего двадцати пяти государствъ, которыя независимы другъ отъ друга, вполнѣ самодержавны и управляются сами собой, на основаніи конституцій и законовъ, обезпечивающихъ общую безопасность. Надъ этими двадцатью пятью государствами и двадцатью пятью конституціями царитъ федеральное собраніе, органъ федеральнаго договора, избирающее изъ среды себя, для управленія дѣлами республики, нѣчто въ родѣ исполнительной коммиссіи, Президентъ которой, настоящій глава гельветическаго союза, получаетъ всего двѣнадцать тысячь франковъ! Граждане Союза находятъ, что этого жалованья совершенно достаточно для Президента. Разсуждая такимъ образомъ и принимая въ основаніе тотъ разсчетъ, что высшіе государственные чины должны получать вознагражденіе пропорціонально населенію, Франція, населенная въ пятнадцать съ половиной разъ больше Швейцаріи, должна, по настоящему, платить своему президенту не болѣе 186,000 фр. Дерзнутъ ли предложить Законодательному Собранію такой разсчетъ г. Толэнъ, или г. Бланъ, или г. Кутанъ?
Будемъ же послѣдовательны: современная Франція, какъ нераздѣльная держава, какъ сильная и славная имперія, управляется въ денежномъ, бюджетномъ отношеніи такими законами, которые совершенно немыслимы въ рабочей Демократіи, основанной на принципахъ взаимности и федераціи. Насколько liste civile, въ двадцать пять милліоновъ звонкою монетой съ прибавкой доходовъ отъ коронныхъ земель, показался бы непомѣрнымъ расходомъ въ системѣ взаимной гарантіи, городского самоуправленія и рабочихъ ассоціацій, словомъ федерацій, настолько же, надо сознаться, подобный расходъ согласуется съ правилами существующаго порядка. Это такъ вѣрно и безспорно, что, когда въ 1852 г., послѣ государственнаго переворота, была объявлена новая конституція, нелѣпѣе 1830 года, тогда штатное жалованье государя увеличилось болѣе, чѣмъ вдвое: вмѣсто 12 милліоновъ, которые получалъ Люи–Филиппъ, императору выдается 25 милліоновъ! Пусть скажутъ теперь г. Тьеръ или г. Беррье: согласятся ли они ассигновать менѣе 12 милліоновъ въ годъ государю своей любимой орлеанской династіи, если бы ей снова пришлось царствовать? И тотъ, и другой отвѣтитъ вамъ, что подобная мысль крайне неприлична и что лучше уже разорвать государство на 36 клочковъ, чѣмъ унизить достоинство государя. Вы хотите монархіи, самодержавія, – и такъ платите, что слѣдуетъ. Когда въ 1849 г. учредительное собраніе назначило президенту республики, главнокомандующему арміи и флота 50,000 фр. въ мѣсяцъ, то онъ не могъ съ подобающимъ приличіемъ даже угостить своихъ офицеровъ!