И такъ, пока особенныя, чрезвычайныя событія не произведутъ рѣшительнаго переворота въ дѣлахъ, мы принуждены разсуждать въ смыслѣ установленной законности, тѣмъ болѣе, что вооруженная власть, опираясь на данное ей право, способна заставить повиноваться каждаго, кому пришла бы фантазія сопротивляться.
Теперь возникаетъ вопросъ: въ какое же положеніе ставитъ оппозицію, демократію, народъ и наконецъ правительство эта самая законность въ связи съ выборами 1863–64 гг.
Выборы 1857 года дали демократіи только пять представителей; теперь, если не ошибаемся, число ихъ возросло до пятнадцати. Присоединяя къ этой ничтожной, хотя и шумной, кучкѣ и депутатовъ–консерваторовъ, избранныхъ безъ содѣйствія демократіи и покровительства власти, оказывается, что въ общемъ итогѣ 283 членовъ законодательнаго корпуса меньшинство или оппозиція состоитъ много–много изъ 35 демократовъ. Такова въ данную минуту законная, конституціонная сила оппозиціи! Чего ждать путнаго отъ подобной оппозиціи? Способна ли она на борьбу съ правительственной системой и можетъ ли быть серьезнѣе и сильнѣе оппозиціи пяти въ теченіе 1857–63 годовъ? – Нисколько. Напротивъ того, говорю я, – судя по игрѣ конституціи 1852 г., въ продолженіе 17 лѣтъ правительство императора должно непремѣнно упрочиться, если только какой нибудь неожиданный переворотъ не сломитъ его.
Предположимъ теперь, что въ 1869 году число депутатовъ оппозиціи возростетъ въ той же пропорціи, въ какой оно возрасло къ 1863 г., т. е. увеличится всемеро. При этомъ предположеніи, конечно, очень выгодномъ для оппозиціи, она все‑таки составитъ меньшинство; консерваторы по прежнему будутъ многочисленнѣе и сильнѣе. Но допустимъ даже, что правительство потеряетъ поддержку большинства законодательной палаты и должно будетъ измѣнить свою политику и конституцію въ духе новой оппозиціи. И опять‑таки эта перемѣна совершится путемъ законныхъ, конституціонныхъ обрядностей; что же касается самой конституціи, то она измѣнится только въ томъ смысле, въ какомъ этого требовалъ неизмѣнный Тьеръ, т. е. насъ обратитъ вспять къ старой парламентской системѣ. Демократическая оппозиція по своему численному ничтожеству и политическому безсмыслію не дастъ намъ ничего новаго. Много, много, если создадутъ для нея одно или два лишнихъ министерства, и все кончится рѣшительнымъ союзомъ демократіи съ императорскимъ правительствомъ.
И такъ, Наполеонъ III, какъ и дядя его въ 1815 году, можетъ отдѣлаться одной лишь перемѣной конституціи. Такимъ образомъ, все политическое развитіе Франціи съ 1830 до 1870 года сведется на простую смѣну династій. Гдѣ же тутъ отмѣна стараго порядка, гдѣ прогрессъ? Наполеонъ III самъ предвидѣлъ эту развязку: онъ зналъ, что только одна демократическая и соціальная революція дала ему ту чрезвычайную власть, которой онъ пользовался съ 1851 года; онъ зналъ, что, подавивъ революцію, ему придется со временемъ возстановить конституціонное правленіе въ болѣе или менѣе скромномъ видѣ. Объ этомъ онъ самъ позаботился заранѣе объявить Франціи, когда сказалъ ей, что увѣнчаетъ свое зданіе.
Такъ ли все кончится? Вѣроятно ли, что послѣ всѣхъ страданій, раздоровъ, споровъ, оппозицій, выборовъ и клятвенныхъ обѣщаній народъ и демократія отшатнутся на сорокъ лѣтъ назадъ, a имперія съ наполеоновской династіей взамѣнъ опаснаго произвола заведетъ парламентскій порядокъ? Вотъ вопросъ.
Нѣтъ, ничто не доказываетъ, что въ 1869 году оппозиція будетъ имѣть на своей сторонѣ большинство голосовъ. Къ этому времени правительство успѣетъ еще поразмыслить, собраться съ силами и обезпечить успѣхъ своего дѣла; выгоды его положенія громадны.
За императора прежде всего созданная имъ конституція, на которую присягала оппозиція; затѣмъ – установленная законность, которую онъ можетъ толковать по своему; далѣе за него сенатъ, родъ верхней палаты, которая единодушно отстаиваетъ новую реставрацію; въ законодательномъ корпусѣ или палатѣ депутатовъ на сторонѣ императора подавляющее большинство; – кромѣ ораторовъ этого большинства, болтунамъ оппозиціи возражаютъ опытные и искусные сановники: въ недавнихъ спорахъ съ адвокатами демократіи они доказали свою силу и чаще были побѣдителями, чѣмъ побѣжденными. Но это еще не все: въ департаментахъ каждая сельская община обратилась теперь въ контору префектуры; деревенская чернь возбуждена противъ оппозиціи «господъ» (messieurs); отборная національная гвардія поддержана многочисленной и вѣрной арміей; что же касается, наконецъ, до массы избирателей, то она стоитъ за императора; на будущихъ выборахъ за него будетъ не менѣе 5.500,000 голосовъ противъ 1,900,000.