Элис потянулась к своему «Брауни Старфлэш»[6], поднесла к одному глазу, прищурилась. Интересно, это не Трент с Лили там в лодке? Хотя отсюда не видно.
Учитывая страсть Мерси к подернутой дымкой расплывчатой французской живописи, можно бы подумать, что ее собственные картины будут такими же размытыми и неопределенными – не столько пейзаж, сколько намек на него. Но на самом деле все обстояло не так – или, по крайней мере, не совсем так. Взять, к примеру, картину, над которой Мерси работала, когда они втроем вернулись в коттедж. Сосны напоминали расплывшиеся зеленые пирамиды, а лесная подстилка – бурые потеки, но вдруг на переднем плане, в левом нижнем углу, – сброшенные шлепанцы с помпонами, выписанные так четко и детально, будто лежали под увеличительным стеклом. Каждый стежок швов на ремешках, каждая пора в пробковой подошве, даже крошечная пчелка, присевшая на помпон, – воображению не оставалось ни малейшего места. Элис такой контраст раздражал, из-за резкого перехода от туманной неопределенности к конкретной реальности болели глаза. Или шлепанцы должны были что-то означать? Это ключ к пониманию? Символ? О, она просто не может уловить смысл!
Впрочем, никогда не могла. Поэтому сказала то же, что обычно: «Очень мило, мам», и пошла переодеваться.
И уже в дверях услышала, как Дэвид спрашивает:
– А твои картины когда-нибудь будут в музее?
– О нет, нет, нет, – ответила Мерси, издав свой фирменный звенящий смешок. – Я рисую просто для себя. – И она отправила сына надевать штаны.
У Трента, разумеется, нет постоянной девушки, заявила Лили, потому что пряжка сзади на его слаксах не застегнута.
– Может, она случайно расстегнулась, – предположила Элис. – Может, он просто неряха.
– Шутишь? Это же заявление, – возмутилась Лили. – Все знают, что это означает.
– А ты не можешь прямо его спросить, встречается ли он с кем-нибудь?
Лили скептически посмотрела на сестру.
Шел четвертый день их пребывания на курорте, и каждый из этих дней Лили провела исключительно с Трентом. Судя по ее рассказам, они в основном торчали в их фамильном коттедже.
– И чем вы там занимаетесь? – недоумевала Элис.
– О, просто купаемся и все такое.
У Гарреттов Трент появлялся, только чтобы захватить Лили, – как правило, по утрам. И всегда приезжал на машине, хотя там пешком было два шага.
– Привет, красотка, – приветствовал он ее обычно. – Здрасьте, мистер Гарретт. Миссис Гарретт, вы прекрасно выглядите!
Робин, мусоливший свою третью чашку кофе, хрюкал в ответ что-то неопределенное, а вот Мерси радостно восклицала:
– Ой, спасибо, Трент! Как твои дела?
– Все отлично, спасибо.
Элис он, считай, практически игнорировал. Так, приподнимет в ее сторону ладонь на пару дюймов и тут же роняет. А Дэвиду коротко бросал:
– Привет, пацан.
– Привет, – отвечал Дэвид, не глядя на него и не отвлекаясь от своих дел.
Сегодня утром, едва Трент и Лили ушли, Дэвид объявил:
– Трент говорит про то, чего нет на самом деле.
Мерси забеспокоилась:
– Что, милый? О чем это ты? Что он такое сказал, чего на самом деле нет?
– Не знаю, но так оно и есть.
– Ну, брось. Мне кажется, он славный.
Как странно, подумала Элис, что взрослая женщина не видит того, что очевидно даже семилетнему ребенку. Но, с другой стороны, Дэвид чертовски хорошо разбирается в людях.
А Робин только проворчал:
– Он, по крайней мере, воспитанный, это все, что могу сказать.
Все замолчали.
«Элис очень любила своего отца, – произнес внутренний рассказчик. – Но иногда он приводил ее в отчаяние».
Потом Робин поехал на заправку «Эссо» подкачать шины, а Мерси бродила по коттеджу, собирая свои художественные принадлежности. Дэвид, сидевший на коврике с раскраской, спросил Элис:
– Мне Джамп Уоткинс нравится больше, чем Трент, а тебе?
– Ну, Трент уже взрослый мужчина, в колледже учится.
– Он не мужчина, – отрезал Дэвид.
Прежде чем Элис успела уточнить, что это был сарказм, мать из кухни вставила свои два цента:
– Может, для тебя и нет, милый, но я понимаю, о чем говорит Элис. Трент гораздо опытнее и интереснее, чем Джамп Уоткинс.
Дэвид с Элис переглянулись, но промолчали.
В тот вечер Лили вернулась так поздно, что все, кроме Элис, уже спали. Элис слушала радио в гостиной. Телевизора в коттедже не было, и Элис с ума сходила от скуки. Она нашла что-то вроде программы по заявкам слушателей: ведущий читал вслух письма, а потом крутили песню, о которой просили в письме.
– Это для Джерри от Кейт, она очень по нему скучает, – говорил ведущий. И врубали «Человека в плаще».