— Кому отдали пуделя господина Борака?
— Никто его не востребовал, — ответил тот. — И мы отправили его на живодерню.
— А деньги?
— Если не объявятся наследники, они перейдут в собственность американского правительства.
— Что ж, прекрасный конец, — сказал я.
При этом я имел в виду судьбу денег.
ЛЕОН МУССИНАК
(1890–1964)
Читатель, не слышавший о Леоне Муссинаке, после знакомства с его книгами «Рождение кинематографа» (1925), «Новые тенденции в театре» (1930), «Трактат о режиссерском искусстве» (1948), «История театра от возникновения до наших дней» (1957), «Кино в переходном возрасте» (1946, 1967), наверняка предположил бы, что автор их был кабинетным ученым, с головой ушедшим в искусствоведение. Документальная основа этих исследований, богатство материала действительно поразительны. Но написаны они человеком, который не мыслил себя вне общественной деятельности, вне антифашистской борьбы. Участник первой мировой войны, член ФКП с 1924 года, один из самых активных организаторов Народного фронта, талантливый журналист и издатель, антифашист-подпольщик и председатель Национального комитета писателей Франции — таковы вехи жизненного пути Леона Муссинака.
Опыт общения с самыми разными людьми его поколения отразился в пьесе «Папаша Июль» (1926), которая написана Муссинаком в соавторстве с Полем Вайяном-Кутюрье, в романах «Запрещенная демонстрация» (1935), где показан рабочий класс Франции, «Очертя голову» (1931) и «Записки Э. Ж. Кудерка» (1947), воссоздавших мучительную эволюцию интеллигента, «Шан-де-Моэ» (1945), обращенном к судьбам французского крестьянства.
Действие последнего романа, так же как и рассказа «Национальная дорога», разворачивается в департаменте Ло, откуда был родом отец писателя.
Трагическое знакомство с тюрьмой (апрель 1940 — осень 1941), куда французское правительство торопливо прятало «неблагонадежных», дало жизнь дневнику под названием «Плот Медузы.» (1945). Петэновцам, утверждавшим, будто они защищают честь Франции, Муссинак во время допроса твердо ответил: «В Коммунистическую партию привел меня патриотизм». В годы второй мировой войны Муссинак обнаружил и незаурядный дар поэта («Нечистые стихотворения», 1945).
С Советским Союзом Леона Муссинака связывала творческая дружба. Он работал как режиссер в московских театрах, участвовал в проведении Международной Олимпиады самодеятельных революционных театров в Москве (1933), вдумчиво изучал русскую и советскую культуру (книги «Советское кино», 1928; «Сергей Эйзенштейн», 1964).
Муссинак всегда смотрел вперед, готовый к новым задачам, выдвигаемым жизнью. «…Теперь, — писал он, — приходится строить новые дороги… Старые были хороши для лошадей, для дилижансов. Пришла пора менять и трассировку, и покрытие дорог, чтобы все быстрей и быстрей мчались по ним машины. Так и поэзия — она неотделима от мира, в котором мы живем и который мы преобразуем по своему усмотрению». Эти слова, как бы освещающие особым светом публикуемый рассказ Муссинака «Национальная дорога», были написаны им в канун смерти, которую он встретил с сознанием честно исполненного долга.
Leon Moussinac: рассказ «Национальная дорога» («La Route nationale») опубликован в газете «L'Humanite» 28 января 1960 года.
Национальная дорога
Когда, миновав поля, добираешься до виноградника Праделей, что находится на плоскогорье Сегала, здесь, наверху, чувствуешь себя вырвавшимся из тумана и залитым потоками света; это чувство особенно остро после грозы, когда снова сияет солнце и все трепещет в прозрачном воздухе. Отсюда, с вершины холма, взору открывается весь горизонт, и можно пересчитать деревеньки, приютившиеся у родников по краю гребней. Еще дальше простирается Лимузен, Овернь и плато Косс. Внизу, в долине, где Бав и Сер встречаются с Дордонью, зеркало воды отбрасывает серебристые блики, весело играющие на стенах монастыря Кареннак, в котором, как рассказывают, Фенелон написал своего «Телемака». Утопающие в густой зелени замки и дворянские поместья, сарацинские башни Сен-Лорана, крепостные укрепления Кастельно и Лубресака, сохранившие очарование архитектуры Ренессанса Монталь и Отуар, — все напоминает о волнующей истории старого Керси… Голубятни смотрят на виноградники, сбегающие по склонам холмов, куда ведут выходы из пещер, расположенных под теми самыми прибрежными скалами, где стояли лагерем солдаты Цезаря и которые до сих пор называют «цезаревыми». Здесь невольно приходят на память страницы далекой истории и поэтические предания старины.