— Вы только взгляните на меня, — сказал человек в кожаном пальто. — Понимаете, льет как из ведра!
— У вас хорошее пальто и мотошлем, не прибедняйтесь.
— Но у меня мотор залило. Дайте хоть ему подсохнуть, дайте мне хоть немного отогреть руки. — Он протянул побагровевшие, чуть ли не фиолетовые ладони. — Я уже не чувствовал руль. Прошел пешком больше километра, толкая мотоцикл. И не видел ни одного дома.
— Да, до ближайшей фермы еще три километра, — уточнил сержант.
— Вот видите…
Сержант подошел ближе, словно собираясь выпроводить его.
— Нет-нет, не настаивайте, — сказал Пикар, — приказ есть приказ.
— Но никто ничего не узнает, — уговаривал его человек в кожаном пальто, — в такой час!
— Да впусти его на пять минут, — сказал Моран. — Чего ты боишься?
Сержант повернулся к Морану и крикнул:
— Тоже мне умник нашелся, в ответе-то буду я!
Человек улыбался Морану, продолжавшему уговаривать сержанта.
— Ну, впусти его, не выставишь же ты человека на улицу в десять часов вечера да еще по такой погоде, когда у него мотоцикл в неисправности.
Сержант как будто заколебался. Он еще раз посмотрел на незнакомого человека, пожал плечами и отошел от двери, ворча:
— Ладно уж, входите, но мне за такие штучки грозит трибунал.
Человек поблагодарил и посмотрел на Морана, тот пододвинул ему стул. Сержант сел на койку. Минуту он как будто что-то соображал, потом сказал, смотря на вошедшего:
— Во всяком случае, полагаюсь на вас. Главное, никому не рассказывайте, что были на посту наблюдения.
Человек обещал. Стул, пододвинутый Мораном, стоял около печки. Человек грелся, протянув руки к огню и оглядывая помещение. Выбеленные голые стены, возле обеих коек уже запачканные. Печка, столик и четыре стула, да еще большой деревенский стол и выкрашенный стенной шкаф. На вешалке около двери четыре винтовки. Выложенный плитками пол, местами мокрый, но чистый.
Какое-то время был слышен только вой ветра на улице и тихая музыка из приемника: Моран уменьшил громкость. Человек потер руки, сказал:
— Хорошо!
— Раз уж вы здесь, так хоть обогрейтесь как следует, — сказал сержант.
— Я и обогреваюсь.
— Если хотите, снимите пальто.
— Нет, благодарю вас, — сказал человек, — мне и так хорошо, я не хочу задерживаться.
Казалось, он счастлив, и каждый раз, встречаясь взглядом с Мораном, он улыбался ему.
— Расстегнулись бы, — сказал солдат, — здесь такая жара, задохнуться можно.
— Все и так прекрасно, — ответил человек, отодвигая стул. — Но, я вижу, в армии ни дровами, ни углем не бедствуют.
Моран подошел к печке, чтобы закрыть заслонку.
— Хоть в этом повезло, — сказал он. — И так уже жизнь на этом посту, затерянном среди полей, не очень-то веселая, да вдобавок бы еще и мерзнуть.
— Это верно, но как знать, — армия не всегда так заботлива.
Моран рассмеялся.
— А вы, месье, никогда не служили? — спросил он.
— Как не служить, служил как и все.
— Тогда вам должно быть известно, что такое система Д.
Человек в кожаном пальто рассмеялся, в свою очередь.
— Понимаю, — сказал он. — Добывайте себе сами топливо, солдаты. Ловчитесь!
— И топливо и все прочее, — уточнил Моран.
— Слушай, у тебя нет охоты поговорить о чем-нибудь другом?
Сержант Пикар не крикнул, но голос его звучал сухо, даже строго. Моран, казалось, смутился и, опустив голову, пробормотал:
— Разве я что плохое сказал?
Наступило продолжительное молчание, которое не могла заполнить музыка радиоприемника. Человек продолжал греться, время от времени потирая руки.
— У вас радио есть, — сказал он наконец. — Уже хорошо.
— Да, — подтвердил Пикар, — жаловаться не приходится. Живем не плохо.
Человек повторил как бы про себя:
— Не плохо, не плохо…
Моран поднялся, чтобы подбросить полено, затем взял бидон с кофе, уже раньше поставленный подогреваться, и принес кружки.
— Вы не откажетесь глотнуть? — спросил он, наливая кофе.
— Спасибо, — сказал человек, — вы очень любезны.
Он отпил немного и, ставя кружку, добавил:
— Кофе отличный. Солдаты всегда умели варить кофе.
Они молча пили. Потом, когда Моран уже убрал пустые кружки, открылась дверь и Дюпюи сказал с порога:
— Пикар, чувствуешь? Я до нитки промок.
— Ладно, иду, — ответил сержант.