Выбрать главу
Т. Балашова

Прогулка

Перевод М. Архангельской

Он в нерешительности. Палка задевает чей-то ботинок, ногу, железную решетку сточной канавы, потом, очевидно, другой ботинок, край тротуара. Все же это здесь. Палка поднимается. Слева, совсем близко — афишная тумба, справа, между двух деревьев — газетный киоск. Когда-то рядом с киоском даже стояла скамейка, потом ее убрали. Первый переход, считая от афишной тумбы, начинается как раз у решетки. Неужели не здесь? Какой он все-таки рассеянный, идет, идет — и вдруг спохватывается: забыл сосчитать, сколько улиц пересек. Ему же твердили, сотни раз твердили, что самое трудное — возвращаться назад. Даже при большом опыте. Надо все время думать о конечной цели. Иначе…

Думать все время.

— Вам помочь?

Он резко поворачивается. Женщина не настаивает.

Она, конечно, подумала, что он идет к магазину или к подъезду соседнего дома. А он просто нервничает: ему опротивело нащупывать. Но ведь он прекрасно знает это место. Цель — вот в чем дело: он должен думать, куда идет. Все-таки здесь это или нет? Он идет назад. Палка еще раз находит решетку, край тротуара, чуть дальше — переход. Он делает большой шаг. Но очень осторожно. Чья-то рука поддерживает его. Он гордо выпрямляется и говорит: «Спасибо». Рука в перчатке неспокойна; пальцы судорожно сжимаются, разжимаются; на большой скорости приближается машина; они, конечно, уже на середине перехода. Свисток полицейского. Почему же машина не проехала? Или она свернула? Возможно. Ну и что? Он спрашивает: «Машина остановилась?» Ответа нет. Странно. И потом эти духи, они не дают ему покоя. Да, эти духи. Именно они. Его охватывает волнение, он шепчет: «Ваши духи…»

Ждет. Нет. Она молчит. Она не хочет с ним говорить. «Ваши духи», — повторяет он…

— Ваши духи напоминают мне…

Что? Разумеется, духи. Он кричит; «Я помню, помню эти духи…»

Рука в перчатке, скользнув, выпускает его руку, и теперь уже его рука ищет, дотрагивается до щеки, воротника, до овальной брошки, вроде той, что она всегда прикалывала на отворот пальто. Он говорит: «Это ты?»

Он говорит: «Это вы?»

— Ирэн, это ты, Ирэн?

Он протягивает руку и поворачивается вправо, влево, едва не теряет равновесие.

Даже смешно. Ведь были духи, была брошка. И чуть-чуть дрожали пальцы. И потом это молчание. Действительно странно. Она ведь могла сказать: «Вы ошиблись, месье». Или: «Просто совпадение». Обычный ответ. И когда же проехала машина?..

Еще мгновение его рука мечется в холодной пустоте, потом опускается, безвольная, усталая. Опускается на чью-то голову. На голову?

— Ох, извини, малыш.

— Хотите, я вас провожу? — говорит мальчик.

— Послушай, ты не видел женщину, которая только что была рядом со мной?

— Видел.

— Где она?

— Пошла дальше. Прямо.

— Надо ее догнать.

— Догнать?

— Да. Скорее.

Мальчик говорит, что на ней было довольно широкое синее пальто, и что скорее всего она пошла по другой улице, третьей или четвертой от того угла, где кино. Синее? Но ведь она не любила носить зимой яркие вещи. Одевалась в серое, коричневое, бежевое. Наверное, и это пальто неяркое. А может, синий цвет сейчас в моде, или она хочет кому-то угодить? Кому?.. Мужу? Но она была такой независимой. Ну и что это доказывает? Люди меняются. Он спрашивает, моден ли в этом году синий цвет. Мальчик в нерешительности, он медлит с ответом, что ему за дело до моды: сначала ему нужно поглядеть на прохожих. «Многие в зеленом, — говорит он, — и, пожалуй, в бежевом». В общем, носят все цвета. У его мамы черное пальто, у сестры серый костюм.

— Как тебя зовут?

— Серж.

Он кладет руку на плечо мальчика, придерживая его: пожалуйста, чуть медленнее при поворотах.

— На тротуаре, по прямой можешь прибавить ходу. Тем более что вокруг люди, и они видят мою палку. Я даже могу ее немного приподнять, нарочно, ведь ты меня ведешь. Но при поворотах я должен быть очень внимателен. При поворотах я теряю равновесие.

— Понятно, — говорит мальчик, — а может, вам завести собаку?

— Да, пожалуй… Когда состарюсь. Где мы?

Они пошли по третьей улице. А почему не по любой другой… Но мальчик увидел синее пятно. Потом снова потерял. «Ничего, Серж, будем искать дальше». В городе много синих пятен, и только там, где он живет, — всегда черно. Для него все стены одинаковы. Углы и поверхности он мерит своими шагами, где-то рядом с ним скользят люди, да это и не люди: лишь его представления о людях. Представления о предметах. Раньше он всего боялся, теперь же все его радует. Таким образом он побеждает сам себя и даже находит себе место в жизни. Каждый человек вынужден от чего-то отказываться. Или во что-то верить. Все зависит от его руки, только благодаря ей он может общаться с людьми, определять расстояния, руке могут нравиться те или иные вещи, она открывает ему различие между миром реальным и миром воображаемым. А совсем-совсем вблизи его пальцы узнают знакомые очертания. На ней часто была ажурная металлическая брошка с маленьким камешком в середине. С лунным камешком. Он улыбнулся. Упавшая с неба звездочка, которую прикололи к груди, как брошку. Забавно. Наши привычные забавы неотделимы от таких вот символов. Мальчик, наверное, тоже улыбается. Сколько, должно быть, вокруг них сверкающих звезд, сколько их на витринах и даже на тротуаре, на мостовой, сколько лун, комет, метеоров на елках?